Дневник (1831-1845).
1832 год. Страница 4

День рождения моего В...¹⁰³ Сколько сладостных и горьких воспоминаний весь нынешний день наполняло душу мою! Так, я был когда-то счастлив: меня горячо и с самоотвержением любили! Не забуду никогда его последних слов: "Je prie Dieu qu'll vous accorde le bonheur qu'll m'a refuse". {"Я молю бога, чтоб он даровал вам счастье, в котором он мне отказал". (франц.).}

Читал я после обеда последнюю главу "Онегина": в ней много, много чувства; несколько раз слезы навертывались у меня на глаза: нет, тут не одно искусство, тут сердце, тут душа! Поутру, после долгого промежутка, наконец у меня опять появилась небольшая лирическая пиэса; она довольно слаба, - но как в духовных песнях вовсе не желаю выказать мастерство в поэтическом ремесле, а только высказать мгновенное чувство, которое заставляет меня говорить стихами, так пусть и она найдет здесь место наряду с прочими:¹⁰⁴

1

Веру дай мне, мой спаситель!
Дай мне сердца простоту!
Ты мне будь путеводитель.
[Я увидел]
Ах, познал я слепоту
Тщетных, гордых мудрований,
Лживых, полных протыканий:
Тишины и счастья мне
Не возмогут дать оне.

2

Что сокрыто от надменных,
От слепых вождей слепцов,
То увидит взор смиренных,
С тайн для них спадет покров.
Где младенцев чистых очи

Страх, сомнения и тьма
Для строптивого ума.

3

Ты зовешь: я прибегаю
К твоему кресту, к тебе;
Я к тебе в слезах взываю -
Ты внемли моей мольбе:
Сердца моего обманы
Обложили, как туманы,
Солнце истины святой -
Их рассей, о боже мой!

4

Без тебя я, слабый, хладный,
В грешной ли своей груди
Свет могу обресть отрадный,
Свет надежды на пути
Из страны несовершенства
В область вечного блаженства?
Ты - вождя иного нет -
Ты мой вождь, и щит, и свет. 

Сегодня я перестал кофе пить, а принялся за молоко: замечаю это, потому что сам варил кофе и в приготовлении его едва ли не находил еще большее удовольствие, нежели в самом питье. Начал второй том Далиновой "Истории": в ужасном царствовании Ингиальда Ильроде (последнего упсальского короля инглинского племени) и не менее ужасной смерти его можно бы найти стихии для сочинения трагедии вроде Шекспирова "Макбета".¹⁰⁵ 

"История" Далина становится несколько занимательнее: Рагнар Лодброк и сыновья его - лица, в подлинном существовании которых сомневаться нельзя.¹⁰⁶ Жаль, что Далин не приводит никогда (или по крайней мере очень редко) настоящих слов Эдды и других древних источников, из которых почерпает свои известия: это было бы не в пример поучительнее всех его толкований именам, взятым из языков финского и славянского, ему неизвестных, или даже скифского, никому не известного.

Ансгарий, апостол шведский: о нем рассказывает Oernhielm {Ернхильм (швед.).} следующее: "Царедворцы (Олофа, соправителя Биерна Иернсиды) советовали ему отдать все свое имущество, чтобы только возвратиться в отечество. На Ансгарий отвечал: "Я ничего за жизнь свою не даю; она принадлежит всемогущему богу, коего дела исполняю; он может ее у меня отнять, когда ему угодно"". Это напоминает Лютера в Борисе.¹⁰⁷ 

Если только справедливо, что Новгородская Русь и Холмогордия, о которой гласят шведские известия, одно и то же, и равномерно справедливо, что искони в сей Холмогордии господствовало варяжское (шведское) племя, то весьма понятно, каким образом Гостомысл - буде только он сам был не славянин, а варяг, - мог присоветовать своим единоплеменникам, вельможам новгородским - не славянам, - призвать из Швеции правителя для усмирения бунтующих противу варягов славян и чуди. Изгнание варягов, предшествовавшее сему призванию, не противоречит нимало этому объяснению: варяги могли быть изгнаны из одной части Руси или Холмогордии, а держаться в другой и из этой другой послать к своим единоплеменникам и просить у них предводителя и помощи.

Заметил я странное явление, которое почти всякий раз случается, когда после обеда засну читая; мне всегда почти снится - особенно если книга скучна, - что продолжаю чтение: вижу страницы, перевертываю их, читаю какое-то продолжение, сочиняемое моим воображением, того, что читал наяву, - и только тогда уверяюсь, что спал, когда, проснувшись, увижу книгу возле себя закрытою. 

Забавный и некровопролитный способ вести войну: "Исландцы потеряли на датских берегах (в 950 году) корабль, который датчане разграбили. За это исландцы так рассердились, что всем вообще в Исландии дано было предписание, чтобы с каждого носа во всей земле, как бы подать, внесена была ругательная песнь на короля датского (Гаральда Гормсона, проз<ванного> Блотандом)".¹⁰⁸

Сегодня, перед самым концом первой книги моего "Вечного Жида", встретилась мне остановка. 

Писал сегодня к матушке, сестре Улиньке и младшей племяннице.

Гомер всегда останется новым в своих сравнениях. Они не всегда очень точны, но всегда до чрезвычайности живы, а именно потому, что не слегка набросаны, но не менее главной картины тщательно дорисованы. 

После Ане Древнего, инглинского рода короли следующие: 18. Эгиль Тунна-Долги, 19. Оттар Вендилькраки, 20. Адиль, 21. Эстегос, 22. (его сын Скира в Холмогорде), 23. Врет Амунд, 24. Ингиальд Ильроде, 25. Олоф Третелья (отрешается от престола и удерживается в Верменландии удельным королем). После Олофа завладел упсальским престолом Ифвар Видфамне, сын датского короля Гальфдана Скорого; по нем царствовали совокупно его внуки (дети его дочери Зды) Гаральд Гильдстанд, сын датского короля Рерика, и Рандвер, сын холмгордского короля Радбарда, а по смерти Рандвера Гаральд один. 26. Сигурд Ринг, сын Рандвера, возобновитель инглинского племени, ибо происходил по отцу от Скиры, сына Ингвара Великого, но соправителем его был, по смерти Гаральда, убитого в Бровальском сражении, Эйстон Бели, сын сего несчастного его дяди; 27. Рагнар Лодброк (Элла лишает жизни сего великого мужа), 28. Биерн Иернсида (королем упсальским по отречении от принятия престола старшего брата его Ифвара Бенлеса, покорившего потом Англию, - Ансгарий); 29. Эрик Биернсон; 30. Биерн Эриксон и племянник его Эрик Рефильсон; 31. Эрик (один); 32. Эрик и Биерн Биернсон (первый будто бы наш Рюрик, что, однако же, не согласно с нашим летосчислением, ибо Эрик жил около 900-го году); 33. Биерн и соправители его Эмунд Эриксон, а потом Эрик Эмундсон; 34. Эрик (один); 35. Биерн IV, Олоф и Эрик (сыновья его и соправители); 36. Эрик Сегерсель (Победитель) - бунт Стирбиерна Олофсона;¹⁰⁹ 37. Олоф Скетконунг (введение христианства). Сигрида Сторрида, мать его, выходит вторично замуж за сына Оттона, короля датского; 38. Амунд Иаков; 39. Эмунд Старый - после него междоусобная война менаду его сыном Эриком и Эриком Амундсеном: с их смертью в 1060 году прекращается род Инглингов. Карл Великий был современником Ифвара Видфамне, Гаральда Гильдстанда и Сигурда Ринга; Гаральд Гарфагер и Рольф (Роло) Нормандский - современниками Биерна III; Канут Великий, сын Свена, современником Олафа Скетконунга. Владимир Великий и Олоф Триггасон, воспитывавшийся при его дворе, - Биерна IV; Ярослав - Олофа Скетконунга. 

Прочел 9 глав 1-й Книги Маккавеев: ¹¹⁰ эта книга гораздо более прочих двух по простоте слога подходит к древним еврейским бытописаниям; в ней почти не заметно влияние александрийских иудеев, принявших весьма уже в то время испорченный вкус и напыщенный способ изложения тамошних греков и эллинистов (не греков, писавших по-гречески); вероятно, что Первая книга Маккавеев писана современником сих героев. 

Вчера я в первый раз лег спать без свечки. На плацу вчера вечером играла музыка и, между прочим, известную симфонию "Коль славен наш господь в Сионе".¹¹¹ Часто слыхал я ее в Лицее, когда пели товарищи; ныне она на меня сильно подействовала: раз, потому что эта музыка истинно хороша, во-вторых, что мне так редко случается слышать музыку, наконец, что с этою симфониею во мне ожила тьма воспоминаний. Сегодня я переправлял первую (все еще не конченную) часть своего "Вечного Жида", читал по-гречески, потом прочел остальные главы Первой книги Маккавеев - и, наконец, со скуки читал "Еруслана Лазаревича" - "длинной сказки вздор живой".¹¹² Простодушие наших сказочников иногда истинно гомеровское: знаю, что многие, прочитав это, ахнут - но, несмотря ни на чье аханье, nota mea manet, {остаюсь при своем мнении (лат.). 

Был у меня в последний раз добрый пастор Ильстрем и простился со мною. Сегодня у меня отконопатили окно, так что я целый день почти пользовался чистым воздухом. При нынешней перемене книг не получил я продолжения Далиновой "Истории", а вместо оного "Путешествие" Сарычева¹¹³ и -Курганова "Письмовник".¹¹⁴ Впрочем, этот последний вовсе не так дурен, как я воображал; напротив, по времени, когда был написан, может назваться очень порядочною, даже хорошею книгою. И ныне можно в нем найти довольно много любопытного: не говорю уж об очень полном "Собрании русских пословиц", между которыми я нашел много мне вовсе неизвестных и чрезвычайно замысловатых; но и анекдоты, т. е. те, которые у него названы анекдотами, а не повестями, все почти хороши, по крайней мере гораздо лучше большей части печатаемых ныне. Пословицы самые резкие [разительные] я намерен выписать. 

Получил письмо от моей доброй сестры Улиньки. Принесли мне это письмо, когда я читал Сарычева "Путешествие". Потом я хотел опять продолжить чтение, но, как Онегин,

Меж печатными строками
Читал духовными глазами
Иные строки.¹¹⁵

Сестра в своем письме мне говорит про друзей моих Бегичевых:¹¹⁶ Москва и мое московское житье и все те, которые мне были так дороги. и с которыми никогда, никогда мне уже не видеться, проносились мимо души моей, как тени. Кто эта Варвара Ивановна,¹¹⁷ от которой сестра получила известие о моих приятелях? неужто (Варинька?) Яблочкова, моя бывшая ученица? Или та маленькая брюнетка, которую встречал я в доме Дмитрия Никитича?

Герминия Ивановна, двоюродная сестра моя, скончалась в родах: я ее знал очень мало, но жаль мне бедной тетушки.

Провел день довольно праздно: только читал. Сарычева замечания об устье Амура и вообще о всей этой реке заставляют жалеть, что она не осталась за Россиею. 

Писал сегодня к сестрице Улиньке.

Этого году я много начал, а ничего не кончил: "Вечного Жида" придется также оставить; я не в духе сочинять. Попытаюсь-ка переводить, а именно примусь за Шекспирова "Короля Лира". Из описания нравов чукчей Сарычевым видно, что оные чрезвычайно сходствуют с нравами древних норманов: та же храбрость, и та же суровость, да чуть ли не те же понятия о чести. 

<лийский> и несколько белья. Письмо матушки до глубины сердца меня тронуло. В братиных везде видна его честная, добрая душа: с каким участием говорит он и обо мне - боже мой! Если бы мы когда-нибудь могли быть вместе! И он того желает: он готов разделить мое заточение! Чем я это заслужил и чем могу отблагодарить его за такую любовь? Бедный Репин! какою ужасною смертию кончилась его страдальческая жизнь! Кто тот другой, что с ним вместе погиб? Не Глебов ли? ¹¹⁸ 

Перечел два действия "Лира". Трудно, чрезвычайно трудно будет переводить эту трагедию: "Макбет" и даже "Histories" {"Исторические хроники" (англ.).} в сравнении с нею легки. Но должно решиться выбрать что-нибудь: я в течение всей трети этого года ничего еще не сделал. "Ричарда III"? или "The Tempest"? {"Буря" (англ.).} или "Midsummer Night's Dream"? {"Сон в летнюю ночь" (англ.).} Благо у меня теперь нет посторонних книг: прочту эти три пьесы; неужто ни на одной не остановлюсь? 

Прочее последние три действия "Лира" и уверился, что при совершенном недостатке пособий, как-то: немецкого перевода, комментарий на Шекспира, подробного английского словаря и беседы с знатоком обоих языков, умным приятелем, - мне невозможно ныне хорошо перевесть эту трагедию: она из самых трудных для перевода. Остановился я, кажется, на "Ричарде III", которого слог ровнее и не так отрывист, и начал, т. е. в два часа перевел 13 первых стихов. 

Сегодня я провел день деятельно. Поутру перевел первый монолог Ричарда III, а после обеда писал к матушке и к сестре; зато не читал по-гречески. 

Поутру переводил я "Ричарда III", после обеда хотел было переписать сегодняшнее и вчерашнее, да прекрасная погода прельстила меня, просидел вплоть до ужина у окна и читал Уакера: ¹¹⁹  

ВОЗНЕСЕНИЕ¹²⁰

Сонет

Божественный на божием престоле:
[На небеса, превыше] Христос на небо, выше всех светил,
В свое отечество, туда, отколе
Сошел на землю, [дивный] в славе воспарил.
Своих же не покинул он в неволе,
Их не оставил в узах темных сил:
Нет, слабых их и трепетных дотоле
[В любви] [Неколебимо твердо] [в вере] [укрепил]
Неколебимым сердцем одарил.
И всех, стремящихся к его святыне,
[На крылиях души] Горе на крыльях душ ему вослед,
Он свыше укрепляет и поныне.
Им песнь Эдема слышится средь бед,
Средь слез и [шуму] горя, в [дольной] шумной
сей пустыне
И так вещает: "Близок день побед!".

Переписал перевод последних трех дней и несколько прибавил. 

Переводя первый монолог Ричарда III, я заметил в нем странное сходство с известным монологом "Орлеанской девы" Шиллера: "Die Waffen ruhn" {Оружие отдыхает (нем.).} (cm. 4 дейст<вие> начало). Характеры совершенно разные; но положение сходно, и для меня нет сомнения, что Шекспиров монолог, без ведома, может быть, самого подражателя, произвел монолог Шиллера.¹²¹

Сегодня я наконец добрался до шестой книги "Илиады": хотелось бы мне до 9 июня прочесть шестую; тогда ровно в год прочел бы я четвертую долю "Илиады", потому что 9 июня 1831 <г.> в первый раз опять принялся за греческий язык, которому выучиться я было уж совсем отчаялся. 

Вот пословицы, которые я хотел выписать из Курганова "Письмовника": ¹²²

Атаманом артель крепка.
Адамовы лета с начала света.
Аминем беса не отбыть.
Бившись с коровой - не молоко.
Бодливой корове бог рог не дает.
Бабка скачет задом и передом, а дело идет своим чередом.
Беда ходит не по лесу - по людям.
Борода выросла, да ума не вынесла.
Брат - мой, а ум у него - свой.
Борода - что ворота, а ума - с прикалиток.
Бог не выдаст, свинья не съест.

Беглому одна дорога, а погонщикам много.
Бег не красен, да здоров.

Бочка меду, да ложка дегтю. (Не наоборот ли эта пословица говорится?)

Выше лба уши не растут. (Es ist dafur gesorgt, dass die Baumen nicht in den Himmel wachsen {Заботятся о том, чтобы деревья не росли на небе (нем.). Пословица, смысл которой: всему положен свой предел, или: выше головы не прыгнешь; тщетные усилия.}).

В людях Илья, а дома свинья.
В чужих руках всегда ломоть велик.
Воин изнеможет - и свинья переможет.
Всякому свое и не мыто - бело.
Велик телом, да мал делом.
В друге стрела что во пне, а себе как в сердце.
В воду глядишь, а "огонь" говоришь.
В дождь избы не кроют, а в ведро и сама не каплет.

В ведро епанчу возить, а в дождь и сама ездит. (S'il fait beau, prends ton manteau; S'il pleut, prends le, si tu veux {Если хорошая погода, бери свой плащ; если дождь, то бери его, если хочешь (франц.).}).

Вор не всегда крадет, а всегда берегись.
Взяли ходины: не будут ли родины?
В руках было, да по пальцам сплыло.

Гляди под ноги: чего не найдешь - ноги не зашибешь.
Гость немного гостит, да много видит.
Горшок котлу завидует, а оба черны.
Где смерд видел, тут бог не был.
Гость? гости_! а пошел - прости!
Глаза как плошки, а не видят ни крошки.
Голос как в тереме, а душа что в венике.
Где был? у друга. Что пил? воду; лучше неприятельского меду.
Грехи любезны доводят до бездны.
Гусли потеха, а хуже ореха.
Голодной куме хлеб на уме.
Где сердце лежит, туда и око бежит.
Где бес не сможет, туда бабу пошлет.
Два одному - рать.
Двое в поле воюют, а один горюет.
Друг другу терем ставит, а недруг гроб ладит.
Дураку и в алтаре не спускают.
Дураков не орут, не сеют, и сами растут.
Его милее нет, когда уйдет.

Есть и медок, да засечен в ледок.
Есть что слушать, а нечего кушать.
Есть в мошне, так будет и в квашне.
Если бы на горох не мороз, он бы через тын перерос.
Жалеть мешка, не завесть дружка.
Женское лето по Петров день.
Журавль межи не знает и через ступает.
За сиротою бог с калитою.
Земля любит навоз, конь овес, а бара принос.
Звал на честь, а посадил на печь.
За мухой не с обухом.
За хвост не удержаться, коли гриву упустил.
Замешался, что пест в ложках.
Зачал за здравье, а свел за упокой.
За неволю к полю, коли лесу нет.
Зоб полон, а глаза голодны.
Из одного дерева икона и лопата.
Иной любит попа, а иной попадью.
Иван был в орде, а Марья вести сказывает.

Игуменья за чарку, а сестры за ковши.
И по рылу знать, что не простых свиней.
Как хлеба край, так и под елью рай.
Каково в лесу гукнется, таково и откликнется.
Как лапотника не станет, так и бархатник не встанет.
Кормил калачом, да в спину кирпичом.
Кинь хлеб-соль назад, будет впереди.
Кто украл - тому один грех, а у кого - тому десять.
Кусают и комары до поры.
Красно поле с рожью, а речь с ложью.
Который бог вымочил, тот и высушит.
Красна речь слушаньем.
Кой день прошел, тот до нас дошел; а кой впереди, того берегись.
Какову чашу другу налил, такову и самому нить.
Княгине ребя, кошке котя таково ж дитя.
Какова псу кормля, такова от него и ловля.
Кучился, мучился, а упросил, так и бросил.
Кто слезам потачет, тот сам заплачет.
Кому поживется, у того и петух несется.

Ложкой кормит, а стеблем глаз колет.
Любить тепло, и дым терпеть.
Ласковое слово пуще дубины.
Людям не верит да сам смерит.
Лисица хвоста своего не замарает.
Лучше хромать, чем сиднем сидеть.
Люди ходят, ничуть не слыхать; а мы как ни ступим, так стукнем.
Летает хорошо, да садиться не умеет.
Люди спать, а он шалфей искать.
Лес сечь - не жалеть плеч.
Лишь зажить паном, а то все придет даром.
Лучше плыть пучину, чем терпеть кручину.
Либо в сук, либо в тетерю.
Лакома овца до соли, а коза до воли.
Либо сена клок, либо вилы в бок.
Мы про людей вечеринку сидим, а люди про нас и ночь не спят.
Матка по дочке плачет, а дочка по доске скачет.
Маленька собачка до старости щенок.
Мыло серо, да моет бело.

Не плюй в колодец - случится воды испить.
Не прав медведь, что корову съел; не права и корова, что в лес зашла.
На языке медок, а на сердце ледок.
На одном гвозде всего не повесишь.
Не смогла с коровой, да подойник обземь.
Не видал - корову купил - будет ли на лето трава.
Не видал - корову наживал - будет ли на лето трава.
Не свой нож, не любой кус.
Не вскормя, ворога не видать.
Незнаемая прямизна наводит на кривизну.
Не ломайся, овсяник, не быть калачом!
Не дери, глаз на чужой квас; ране вставай да свой затирай.
Не осуди в лаптях, сапоги в санях.
Не угадывай пива на сусле.
Не только свету, что в окошке.
Не все, что серо, и волк.
Не до поросят, как самое свинью палят.
Нашему ли теляти волка поймати?
Ни то, ни се кипело, и то пригорело.

Не дорога лодыга, дорога обида.
На тихого бог нанесет, а резвый сам натечет.
Не чаешь где часу часовать, а бог приведет и ночь почевать.
Не избывай постылого, приберет бог милого.
Нашед чернец клобук, не скачет, а потеряв, не плачет.
Наряд соколий, а походка воронья.
Не ума набраться, что с дураком подраться.
Не хвались отцом, хвались молодцом.
Не сули царства небесна, да не бей кнутом.
На нагнутую сосну и коза вскочит.
Не плачь, мати! о чужом дитяти.
Осердяся на вши, да шубу в печь.
Один глупый в море камень бросит, а сто умных не вынут.
Спасенье - половина спасенья.
Овечку стригут, а другая того же жди.
Один и у каши не спор.
Отрезан ломоть - к хлебу не пристанет.
Орлы бьются, а молодцам перья.
Отольются волку коровьи слезы.

Плохого князя и телята лижут.
Погнался за ломтем, да хлеб потерял.
После рати много храбрых.
Про одни дрожди не говорят трожды.
По саже хоть гладь, хоть бей, все будешь черен от ней.
Пролитое полно не бывает.
По бороде Авраам, а по делам Хам.
Поправился с печи - на лоб.
Прячется, как пава с яйцом.
Радостен бес, что отпущен инок в лес.
Разжился, как вошь в коросте.
Сорвав голову, над волосами не плачут.
Спросил бы у гуся: не зябнут ли ноги!
Сам семи печей хлебы едал.
Старый долг за находку место.
Силен медведь, да воли нет.
С чужого коня середи грязи долой.
Спасиба в карман не кладут.
Старый ворон не каркнет даром.

Сидеть на ряду, не молвь: не могу!
Скачет просвирня за церковью, людям не видно, да богу в честь!
Сам на обухе рожь молотит, а зерна не уронит.
Светил бы месяц, а звезды даром.
Совок, да не ловок, спешлив, да сметлив.
Сыт пономарь и попу подает.
Столом трясет, а хлеб вон несет.
Сын отца умнее - радость, а брат брата умнее - зависть.
Слово не воробей, а выпустишь - не схватишь.
Слово не стрела, а к сердцу льнет.
С умом суму носить, а без ума и суму потерять.
Силою и солому ломишь.
Смолоду прорешка, а под старость дыра.
Тесть любит честь, а зять любит взять, а шурин глазом щурит.
Терпи голова, в кости скована.
То не овца, что с волком пошла.
Твой приговор, да тебе ж во двор.
Ты за пирог, а черт поперек!
Товар полюбится и - ум раступится.

Укравши часовняк, да: "Услыши, господи, правду мою!".
У всякого Павла своя правда.
У Фили пили, да Филю ж и били.
У кого пропало, тому грешнее.
Улита едет, коли-то будет?
Упился бедами (не грехами ли?), а охмелился слезами.
У праздника не без бражника.
Хоть на хвойке, да на своей вольке.
Хоть криво впряг, да поехал так.
Хлеб-соль ешь, а правду-таки режь.
Худо в карты играть, а козырей не знать.
Холостого сватом не посылают.
Худо овцам, где волк воевода.
Хотя дитя криво, да отцу-матери мило.
Честь добра, да съесть нельзя.
Чего глазом не досмотришь, то мошною доплатишь.
Чья душа чесноку не ела, та и не воняет.
Чему посмеешься, тому сам поработаешь.
Честного мужа знала и нужа.

Чужую кровлю кроет, а своя каплет.
Что у тебя, то у друга не свербит.
Что то говорить, что курица не доит.
Шапка в рубль, а щи без круп.
Щука умерла, да зубы живы.
Щастья духовною не утвердишь.
Ел ли, не ел ли, а за обед почтут.
Юному хвастать, а старому хрястать.
Я его выручил, а он меня выучил.
Я вашец, ты вашец, а кто ж хлеба напашец?
Яким плошина рукавицы ищет, а двои за поясом. 

Господствующий дух русских пословиц - ирония. Очень мало таких, которые то, что хотят сказать, говорят прямо, - большая часть из них выражается обиняками: некоторые истинные апологи в двух, трех словах. Не знаю пословиц остроумнее русских: старинные французские очень хороши, но не забавнее многих наших. Удивительно, что при таком богатстве народного остроумия у нас так мало веселых, смешных песен, а более все заунывные.

Сегодня я кончил первую сцену "Ричарда III", но не переписал еще всей. 

Прочел Вторую книгу Маккавеев: в ней очень заметно влияние греческих понятий; не полагаю, чтобы современник Давида выхвалял самоубийство Разиса,¹²³ как то превозносит оное сей сократитель не дошедших до нас пяти книг Иасона Киринейского. Слог также гораздо более в духе современных сократителю греческих писателей, нежели Книг Царств или Паралипоменона. Всего для меня трогательнее в сем повествовании смерть старца Элеазара, прекрасен также эпизод о матери и семи сыновьях-мучениках,¹²⁴ особенно окончание. Что касается до самих происшествий - первая книга, без всякого сомнения, достовернее: однако же в сей второй отношения Иуды к Никанору, по-видимому, рассказаны человеком, осведомившимся о них точнее и подробнее ¹²⁵? 

"Илиады" и вторую сцену "Ричарда III".

Стихи, написанные мною 1 мая, мне ныне гораздо лучше понравились, чем когда я их сочинял. Это со мною в первый раз: обыкновенно пьеса, полежав, кажется мне хуже, чем в первом жару родительского самолюбия, как то и сегодня случилось с сонетом 19 числа. 

Сегодня поутру у меня пол мыли, и потому-то я немного сбился с обыкновенного порядка моих занятий, т. е. не переводил, а целый день читал "Записки" Головкина: впрочем, должно признаться, что и книга такова, что трудно от нее оторваться, особенно же человеку, который по необходимости должен был находить не скучными Курганова "Письмовник" и "Деревенскую библиотеку". Курилец Алексей¹²⁶ такое лицо, которого нельзя не полюбить: твердость его и пренебрежение даже смертною казнию, коею ему угрожали японцы за благородное его сознание в обмане его земляков, сказавших, будто бы они были подосланы русскими, заслуживают назваться геройскими; этот дикарь пристыжает многих просвещенных умников. 

"Записки" Головнина, без всякого сомнения, и по слогу, и по содержанию одна из самых лучших книг на русском языке. Завтра выпишу кое-что из нее; сегодня уж слишком поздно: подают повестку, а мне необходимо после ужина несколько походить, да хочется еще дочесть начатую главу. 

Сегодня День Рождения Пушкина.

Образчик японских вопросов: какое платье носит русский государь? Что он носит на голове? Какие птицы водятся около Петербурга? Что стоит сшить в России платье, которое теперь на вас? Сколько пушек перед государевым дворцом? Из какой шерсти делают сукно в Европе? Каких животных, птиц и рыб едят русские? На какой лошади ездит ваш государь верхом? Кто с ним ездит? Сколько в длину, ширину и вышину имеет государев дворец? Сколько в нем окон? (Потом несколько дельных). Носят ли русские шелковое платье? Каких лет женщины начинают рожать в России? (О подобных предметах спрашивано у Головнина при допросах Матсмайским губернатором). Имя первого губернатора Матсмайского, при котором наши находились в Японии в полону, заслуживает того, чтобы оное помнить: Аррао Тадзймано Ками подвергался побегом наших из Матсмая опасности лишиться головы, но несмотря на то не перестал быть благодетелем и покровителем наших несчастных соотечественников; а между тем он не был христианин, принадлежал народу, который мщение почитает не пороком, а обязанностию; сколь многих европейцев пристыжает этот японец! Какая разница в его поведении с жестокосердым и вместе глупым поведением начальника замка Санто-Анджело, в котором был заключен несчастный Бенвенуто Челлини! (см.: Benwennuto Tschellini, eine Biographie von Goethe).¹²⁷

Из числа японских знакомых Головнина не должно забыть и благородного, умного Теске, и доброго Кумаджеро.¹²⁸ Прекрасна также черта японского императорского чиновника, ставшего с своим сослуживцем перед пушками, из которых княжеский военноначальник хотел палить на русских вопреки повелению Кумбо-самы (т. е. императора), и объявившего, что только со смертию его и его товарища можно исполнить это намерение. А ответ японцев Головнину на его извинение ошибок противу правил языка, случившихся в бумагах, присланных из Иркутска японскому правительству?

Головнин считает японцев, айнов, курильцев и жителей Сахалина происшедшими от одного племени. Азбуки у них две: своя алфавитная и китайская; они понимают китайские книги, и не зная по-китайски. Не худо бы и у нас в Европе для ученых предметов, особенно для философских, точных и естественных наук, изобресть подобные гиероглифы, понятные всем ученым без различия особенного языка земли каждого. Члены и предлоги ставят японцы после имен. Корея и Ликейские острова в зависимости от Японии. Японцы уверяли Головнина, что в Эддо до 10 мил<лионов> жителей. Сверх того, их ученые уверяли его о существовании водоземного животного с человеческою головою. Различных религий в Японии семь, а по некоторым только 4: начальник всех их Кин-Рей (духовный император).

Читай Головнина, нельзя не полюбить японцев, несмотря на их странности, которые, впрочем, вовсе не глупы. 

Сегодня под вечер я продолжал перевод, начатый поутру, второй сцены "Ричарда III", а потом, устав, стал перечитывать славное появление душ убиенных Ричардом их убийце. Это одна из тех сцен в Шекспире, которые всего более люблю, всему более удивляюсь, тут в самой несколько шероховатой и вместе бестелесной, воздушной конструкции стихов нечто неизъяснимое, подирающее по коже стужею и выжимающее из глаз слезы; это одно из тех мест в Шекспире, где я всего более нашел той музыкальности, о которой говорит Шиллер. 

Мои именины. Сегодня я прилежно читал по-гречески; зато и наслаждался такими стихами, которых даже у Гомера не слишком много. Выписываю их, чтобы вытвердить наизусть; они из рапсодии "Диомед я Главк".¹²⁹

...τὶ ἦ γενεήν ἐρεεὶνεις;
οἴη περ φύλλων γενεἡ, τοὶη δὲ καῖ ἀνδρῶν.
Φύλλα τὰ μέν τ' ἄνεμος χαμὰδις χὲει ἄλλα δέ ϑ' ὑλη
τηλεϑόωσα φύει. ἔαρος δ' ἐπιγίγνεται ὥρη.
ως ἀιδρῶν γενεὴ ἡ μὲν φύει, ἡ δ' ἀπολήγει.{*}

{* ... почто вопрошаешь о роде?
Листьям в дубравах древесных подобны сыны человеков:
Ветер одни по земле развевает, другие дубрава,
Вновь расцветая, рождает, и с новой весной возрастают;
Так человеки: одни нарождаются, те погибают.

(греч. Пер. Н. И. Гнедича).}

Стихи бесподобны: подобие совершенно гомеровское, но искренно признаюсь, что я не ожидал столь романтического, столь глубокого чувства от патриарха бесстрастной (naive {простодушной (франц.).}) поэзии - старика Гомера. Это-то меня заставляет думать: рапсодия "Диомед и Главк" не позднейшая ли? Не принадлежит ли она веку Ликурга или даже Солона ¹³⁰ "Илиаду" и "Одиссею"). Самое слово φέριστε, {доблестнейший (греч.).} коим Диомед приветствует Главка, не в духе тех ругательств и насмешек, коими обыкновенно Гомеровы ратоборцы друг друга потчуют перед вступлением в битву. 

Троицын день.

Перелистывая Уакера (Walker), я нашел стихи, которые здесь выписываю, раз, потому что хороши, а во-вторых, потому, что в них заключается высокая истина:

Some dream that they can silence, when they will,
The storm of passion, and say, "Peace, be still";
But "Thus far, and no farther", when address'd
To the wild wave, or wilder human breast,
Implies authority that never can,
That never ought to be the lot of man.
(Cowper, "Progress of Error") {*} ¹³¹

{* Некоторые мечтают, что смогут, если захотят, смирить бурю страсти и сказать: "Утихни, успокойся!". Но когда говорят: "До сих пор и не далее!" - бурной волне или еще более бурному человеческому сердцу, то подобные слова не могут и не должны властвовать над судьбой человека. Каупер. "Путь ошибок" (англ.).} 

Перечитывал 3 часть Шекспирова "Генри Шестого". Она уступает второй части и "Ричарду Третьему". Но бесподобна сцена короля и обоих воинов, сыноубийцы и отцеубийцы. По моему мнению, лучшие "Histories" у Шекспира - оба "Ричарда" и первая часть "Генри IV". 

Поутру я занимался своим переводом, а после обеда прочел "Записки" Рикорда,¹³² красноречием, а особенно карамзинскою чувствительностию; несмотря на это, "Записки" Рикорда все-таки книга очень занимательная, и очень жаль, что у нас не более подобных. К именам японцев, внесенным мною на память в дневник из "Записок" Головнина, присовокупляю имя почтенного, добродетельного Такатая-Кахи: он принадлежит к тем людям, которых, по его же выражению, и в Японии без фонаря видеть можно. Из многого прекрасного, что о нем говорит автор, выписываю только следующее: "Особенно его плеияли примеры благородства и великости души, подобные поступку Долгорукого.¹³³ Кахи, по выслушании такого анекдота, всегда поднимал руки в знак почтения на голову, произнося с особенным душевным почтением: "Оки! оки!", т. е. "великий!", и потом, прижимая их к сердцу, говорил: "Кусыри!", т. е. "лекарство!"". Что же касается до г. Мура, искренно признаюсь, я бы желал, чтобы ни Головнин, ни Рикорд (если бы только то было возможно) не сказали о нем ни слова. ¹³⁴ 

Примечания:

¹⁰³ День рождения моего В... - старинных бумаг, хранящихся в музее П. И. Щукина, ч. 9. М., 1901, с. 350-354.

¹⁰⁴ ...небольшая лирическая пиэса... наряду с прочими. - Чистовой автограф с незначительными исправлениями. Позже под заглавием "Вера" записано в тетрадь "Духовные стихотворения", No 36, раздел Д - "Собственные произведения".

¹⁰⁵ ... в ужасном царствовании Ингиальда Ильроде... вроде Мекспирова "Макбета". - "Истории Шведского государства" О. Далина. Ингиальд Ильроде отличался хитростью и вероломством, объединяя скандинавские земли под своей властью. Чтобы не попасть в руки мстителей, Ингиальд и Оса сожгли себя и своих приближенных; по сведениям Далина, это произошло около 775 г.

¹⁰⁶ ... Рагнар Лодброк и сыновья его - лица, в подлинном существовании которых сомневаться нельзя. - Рагнар Лодброк - шведский король IX в., герой и поэт, прославленный в скандинавском фольклоре. От двух браков у него было семь сыновей, все они совершали смелые набеги на прибрежные города Англии и Франции. Далин в своей "Истории" рассказывает о легендарной смерти Рагнара, попавшего в плен к английскому ярлу Элле. Умирая, Рагнар пел героическую песнь о своих военных подвигах и о страшной мести, которой отплатят убийце его сыновья. Далин подробно описывает реакцию сыновей на известие о смерти отца; детальность этого описания, возможно, и заставила Кюхельбекера поверить в "подлинное существование" героев: "... Гвитсерк и Сигурд обронили шахматную доску, на которой они играли. Но когда все выслушали, то один из них так сильно сжал между перстами шашку, что кровь у него из-под ногтей брызнула; другой же не приметил, что выпавший в задумчивости у него из рук нож воткнулся ему глубоко в ногу" и т. д. (Олафа Далина История Шведского государства, т. 1, ч. 2. СПб., 1805, с. 630-631). Гиперболизированная "правда" сильных страстей героев соответствовала эстетическому представлению декабриста о правде искусства.

¹⁰⁷ Ансгарий, апостол шведский... Это напоминает Лютера в Вормсе. "История Шведского государства" О. Далина. Ансгарий обращал шведов в христианство, встречая сопротивление знати. Вопрос о введении христианства обсуждался и был отклонен на сейме в 862 г. Приведенная Кюхельбекером цитата - из книги шведского историка Клода Ерн-хильма (1625-1695) "Breviarium vitae sancti Anscharii" ("Жизнеописание святого Ансгария"). Мартин Лютер (1483-1546), основатель лютеранской церкви, возглавивший движение против католичества, на сейме в Вормсе в 1521 г. был объявлен вне закона, его сочинения предавались сожжению, а сам он был обязан предстать перед судом.

¹⁰⁸ "Исландцы потеряли на датских берегах... (Гаральда Гормсона, прозеванного) Блотандом)". - Цитата из книги О. Далина "История Шведского государства", т. 1, ч. 2, с. 726. Кюхельбекер цитирует с некоторыми сокращениями. У Далина: "... ругательная песнь или сатира на короля датского...".

¹⁰⁹ ...бунт Стирбиерна Олофсона... - О бунте принца Стирбиерна против его дяди, короля Эрика Сегерселя (983 г.), в котором Стирбиерн потерпел поражение и погиб, рассказывается в "Истории Шведского государства" О. Далина, т. 1 ч. 2, с. 743-746.

¹¹⁰ - В Первой книге Маккавейской, одной из трех неканонических книг Ветхого Завета, отсутствовавшей в еврейском тексте Библии, говорится о борьбе израильского народа с поработителями-язычниками под предводительством героического воина Иуды Маккавея и его братьев Ионафана и Симона.

"Коль славен наш господь в Сионе" - церковный гимн музыка Д. С. Бортнянского (1751-1825), слова М. М. Хераскова.

¹¹² ..."длинной сказки вздор живой". "Евгения Онегина" А. С. Пушкина (гл. 8, строфа 36).

¹¹³ "Путешествие" Сарычева - книга "Путешествие флотского капитана Сарычева по северо-восточной Сибири, Ледовитому морю и Восточному океану с 1785 по 1793" (СПб., 1802). Сарычев Гавриил Андреевич (1763-1831) - адмирал, ученый географ и путешественник.

¹¹⁴ ... Курганова "Письмовник"- русская грамматика и собрание старинных повестей, анекдотов и произведений народного творчества, первое издание которой вышло под заглавием "Российская универсальная грамматика, или Всеобщее письмословие, предлагающее легчайший способ основательного учения русскому языку с седьмью присовокуплениями разных учебных и полезных вещей" (СПб., 1769). Второе издание было озаглавлено "Книга-Письмовник, содержащая в себе науку российского языка, со многими присовокуплениями разного учебного и полезно-забавного вещесловия" (СПб., 1777). Наиболее полно седьмое издание (СПб., 1802-1803), которое, возможно, и было в руках Кюхельбекера. Курганов Николай Гаврилович (1725?-1796) - русский просветитель, педагог, издатель, автор учебников по математике, навигации, русскому языку.

¹¹⁵ - Цитата из "Евгения Онегина" А. С. Пушкина, гл. 8, строфа 36. Кюхельбекер цитирует по памяти с небольшими неточностями, у Пушкина - "другие строки".

¹¹⁶ ... про друзей моих Бегичевых... - Бегичевы - Дмитрий Никитич (1786- 1855) и Степан Никитич (1785-1859); первый - писатель, театрал, второй - офицер, член Союза благоденствия, близкий друг А. С. Грибоедова.

¹¹⁷ Кто эта Варвара Ивановна... "Мнемозине" были посвящены "Четыре аполога" В. Ф. Одоевского.

¹¹⁸ Бедный Репин!.. Не Глебов ли? - Репин Николай Петрович (1796-1831) - декабрист, после пяти лет каторжных работ был поселен в селе Верхоленском Иркутской губернии. В ночь на 28 сентября 1831 г. сгорел при пожаре дома вместе с остановившимся у него декабристом Андреем Николаевичем Андреевым. Глебов Михаил Николаевич (1804?-1851) - ученик Кюхельбекера в Благородном пансионе при Главном педагогическом институте, декабрист, член Северного общества. После шести лет каторжных работ был поселен в селе Кабанском Иркутской губернии.

¹¹⁹ ...- Английский словарь, которым пользовался Кюхельбекер, присланный ему 14 мая 1832 г. Уакер - Уокер (Walker) Джон, английский филолог.

¹²⁰ Вознесение.

¹²¹ ...Шекспиров монолог... произвел монолог Шиллера. - Первый монолог Ричарда, герцога Глостера, которым открывается историческая хроника Шекспира "Ричард III", - "Тучи развеяны, боевые доспехи на покое, весельем сменился боевой марш, лишь я не радуюсь, потому что не создан для мирной жизни, так как уродлив и зол" - действительно напоминает монолог Жанны д'Арк из трагедии Шиллера "Орлеанская дева": "Оружие в покое, военные бури молчат, всюду веселье, лишь я не радуюсь, так как не могу примириться с врагами отчизны" (перевод обоих монологов дан в сокращении).

¹²² Вот пословицы, которые я хотел выписать из Курганова "Письмовника"... - В "Письмовнике" Н. Г. Курганова пословицы составляют "Присовокупление 1-е".

¹²³ ..... - По мысли Кюхельбекера, рассказ о самоубийстве Разиса, иудея, трижды пытавшегося покончить с собой, только бы не попасть в руки язычников (2 Мак., 14, 37-46), является доказательством позднего происхождения текста книги.

¹²⁴ Всего для меня трогательнее в сем повествовании смерть старца Элеазара... сыновьях-мучениках... - Кюхельбекер выделяет во Второй книге Маккавейской эпизоды героической гибели иудеев, предпочитающих смерть измене собственным вере и народу (гл. 6, ст. 18-31, гл. 7).

¹²⁵ ...отношения Иуды к Никанору... подробнее. Никанор имел тайное приказание умертвить Иуду, но тот разгадал его замысел, вступил в битву с его войском, победил и жестоко расправился с убитым Никанором: приказал отсечь его голову, язык нечестивого "злохульника" разрубить и бросить птицам, а руку повесить против храма в Иерусалиме.

¹²⁸ ...целый день читал "Записки" Головнина... Курилец Алексей... - Головнин Василий Михайлович (1776-1831), путешественник, вице-адмирал. Его книга - "Записки флота капитана Головнина о приключениях его в плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах с приобщением замечаний о Японском государстве и народе" (СПб., 1816). Об этих записках, печатавшихся в СО 1820 г., Кюхельбекер сочувственно писал в "Невском зрителе" (1820, февраль, с. 117 - см. с. 440 наст, изд.). Курилец Алексей Алексея, человека неграмотного и плохо знавшего как японский, так и русский язык. История о геройском поведении Алексея в плену, отмеченная Кюхельбекером, - эпизод, связанный с тем, что за год до пленения капитана Головнина Алексей и его земляки уже были в плену у японцев. Чтобы добиться освобождения, они сочинили версию, будто бы посланы на разведку камчатским исправником и что через год Россия собирается завоевать Японию. Эта выдумка сыграла роковую роль в судьбе отряда Головнина, так как появление его судна японцы сочли началом нападения русских. Допрашиваемый во время второго пленения, Алексей честно признался, что прежний рассказ о захватнических намерениях России был ложью.

¹²⁷ ...несчастный Бенвенуто Челлини... von Goethe. - Бенвенуто Челлини (1500-1571)-итальянский ювелир, скульптор, писатель. Его знаменитая автобиография "La vita di Benvenuto di maestro Giovanni Cellini fiorentino scritta per lui medesimo in Firenze" ("Жизнь Бенвенуто, сына господина Джованни Челлини флорентинца, написанная им самим во Флоренции"), издана впервые в 1728 г., на немецкий язык переведена Гете (1803).

¹²⁸ Из числа японских знакомых Головнина... умного Теске, и доброго Кумаджеро. - и Кумаджеро - переводчики-японцы, обучавшиеся русскому языку у пленных русских офицеров.

¹²⁹ ...они из рапсодии "Диомед и Главк". - См. "Илиада", песнь 6, ст. 145-149. Диомед - царь Аргоса, сын Тидея; Главк - царь ликийцев, один из храбрейших защитников Трои.

¹³⁰ - Век Ликурга - VIII в. до н. э., Солона - VII-VI вв. (жил ок. 638-ок. 559 гг. до н. э.).

¹³¹ Some dream that they can silence... "Progress of Error". - Купер (Каупер) Уильям (1731-1800) - английский поэт, автор острых сатирических стихотворений и описательных поэм, изображающих сентиментально-идиллические картины природы и сельского быта. "Progress of Error" ("Путь ошибок") - поэма Купера 1780-1781 гг. Кюхельбекер цитирует строки из заключительной части поэмы (см.: The Miscellaneous Works of William Cowper, Esq., v. 3, Poems. Edinburgh,

¹³² ...прочел "Записки" Рикорда... - "Записки флота капитана Рикорда о плавании его к Японским берегам в 1812 и 1813 гг.". СПб., 1816. Рикорд Петр Иванович (1776-1855) - офицер на корабле капитана Головнина "Диана", участвовавший в освобождении Головнина из японского плена; впоследствии адмирал.

¹³³ ...примеры благородства и великости души, подобные поступку Долгорукого. - Очевидно, имеется в виду Яков Федорович Долгорукий (1659-1720), сподвижник Петра I, полководец и государственный деятель, известный своим смелым и независимым характером. Так, однажды он разорвал указ, подписанный Петром, считая его несправедливым. В 1700 г. Долгорукий попал к шведам в плен, где находился более десяти лет, после чего бежал, захватив шведскую шхуну. Эпизоды биографии Я. Ф. Долгорукого неоднократно использовались в декабристской поэзии.

¹³⁴ Что же касается до г. Мура... не сказали о нем ни слова. - Мур Федор Федорович - мичман на корабле капитана Головнина, проявивший малодушие во время японского плена. Он отказался бежать с товарищами, выдал японцам их замыслы и т. п. После возвращения в Россию, терзаемый угрызениями совести, Мур покончил жизнь самоубийством 22 ноября 1813 г. Русские офицеры, простившие Муру его заблуждения, порожденные отчаянием, поставили ему памятник в Авачинской бухте Петропавловска-на-Камчатке.