Дневник (1831-1845).
1834 год. Страница 1

1834 год

В "Фарисе", переведенном Манасеиным,¹ несколько очевидных опечаток: такое небрежение к труду молодого поэта, сверх того, поэта с дарованием, со стороны гг. издателей "Сына отечества" истинно непростительно. Перебранки с "Вестником Европы" в статьях "Ящик" ² показывают, до чего доходили нелепости Каченовского в 1829 году, но вместе до чего доходили безвкусие и плоскость сочинителей этих статей.

Выписок нет, потому что уже поздно и я устал. 

Нравится мне очень, что в "Сыне отечества" какой-то Н. И. П. (вероятно, Николай Иванчин-Писарев),³ нападая на осмелившихся не ахать и не удивляться необъятной мудрости Карамзина, говорит о завистливой посредственности и под уровень этой посредственности подводит - кого же? Аристофана, одного из величайших гениев всех времен и народов! Дай бог всякому Аристофанову посредственность - тогда авось обойдемся и без зависти!

Комедия "Смешны мне люди" ⁴ должна быть не дурна; в двух сценах, напечатанных в "Сыне отечества" на 1829 год, много хороших стихов, но довольно натяжек и пустословия. Подражание слогу Грибоедова очень заметно.

Наконец могу сказать, что 1 января я опять принялся за своего "Сироту"; сегодня я в первый раз продолжал работу с удовольствием. 

Прочел сегодня в "Сыне отечества" отрывок романа Порфирия Байского "Гайдамак";⁵ в нем много живости и бойкости, хотя подражание в образе изложения романам Вальтера Скотта и слишком заметно. 

"Любовь на Севере" г. Клаурена⁶ из глупейших глупостей, какие мне когда-нибудь случалось читать. Удивляюсь вкусу Греча и Булгарина! Неужто они не нашли ничего лучшего, с чего бы начать свой журнал в 1829 году. Зато "Записки" Хлебникова о Калифорнии⁷ очень занимательны. 

Стихотворения в первых 4-х частях "Сына отечества" на 1829 год⁸ почти все выходят из ряда тех, какие обыкновенно попадаются в журналах. Два перевода Розена из Аттербома⁹ знакомят нас, и весьма удачно, с шведским поэтом, который стоит того, чтобы его знали и вне его отечества; заглавия этих двух пиэс - "Роза солнца" и "Роза и мотылек"; последняя особенно игрива и свежа.

"Пробуждение весны", собственное стихотворение Розена, в духе двух его переводов; однако же картины и метафоры тут народные, русские:

... встает от сна
- лучше: со сн
Благодатная весна!
Смерти белые покровы
С ней спадают, и она
Как на праздник убрана;
Блещут пышные обновы:
Изумрудный сарафан
Обвивает легкий стан;
Из-под алых роз игриво
Льются темные власы.

Кроме того, в N 21 прелестное во всех отношениях эротическое стихотворение "Алине".¹⁰ В нем соединено все, что должно быть в подобной безделке: сладость, огонь, роскошь, благозвучие, сверх того, нет ничего, что бы хоть мало-мальски было неблагопристойно. Последние два стиха истинно превосходны:

Чтоб был последний поцелуй
Как небо чист, как вечность долог!

"Элегия" Глебова ¹¹ в 18-м N не без достоинства, хотя в ней механизм чересчур небрежен. Особенно удачен переход после вопросов:

Где ж ты теперь?.. etc.:
В пустом краю, за светлою Невою,
Стоит вдали уединенный храм.

Самые басни Глинки, Масальского и Бестужева-Рюмина¹² не совсем дурны; особенно второго "Вареный чай" и первого "Козленок и поросенок". Начало сей последней басни в духе наших народных сказок и песней и потому именно мне очень полюбилось. Вот оно:

"Каленые ножи вострят,
Луженые котлы кипят:
Меня козла убить хотят!". 

Сегодня я начал 4-ю главу своего романа.

В первый раз со дня моего прибытия сюда, кроме меня и соседа, нет арестантов. 

"Взгляд на состояние русской словесности" ¹³ Плаксина в "Сыне отечества" на 1829 год - статья не без достоинства: в ней есть мысли новые, справедливые, резкие, но нет ничего целого, нет ничего удовлетворительного, много постороннего и много диковинок. К последним, между прочим, принадлежит начало, в котором сказано, будто бы "в последней половине минувшего столетия язык наш обогатился превосходными творениями в многих родах поэзии и немногих (спасибо по крайней мере за сей последний эпитет!) прозы, но в большей части самых генияльных произведений сего времени видно стремление подражать древним или новейшим классическим писателям". Если последнее справедливо (чего и не отрицаю), - где превосходство и генияльность? И сверх того, где же (независимо от всякого если) множество превосходных, генияльных поэтических творений в словесности нашей с 1750 по 1800 год? Замечание о помехах усовершенствованию нашей литературы, особенно об обстоятельстве, что все наши писатели занимались ею только в часы досуга, очень справедливо. Потом следует похвала двум талантам-преобразователям, т. е. Карамзину и Дмитриеву, и апотеоза Жуковского, - "у него и у его немногих последователей" находит Плаксин "в самых подражаниях, даже в самых ближайших переводах более особенности, нежели в произведениях предшественников его". А Державин? <Далее следует> длинный, вовсе к делу не идущий эпизод о классиках и романтиках; впрочем, тут довольно занимательны различные определения романтизма; кроме того, в этом отступлении есть истинно хорошие мысли (их выпишу завтра).¹⁴ Вслед за тем литераторы делятся на разряды: в числе этих разрядов есть разряд тайных литераторов - это диво дивное! Потом исчисляются проповедники и оценены вообще (несмотря на злоупотребление слов много, множество, много творений, много писателей) довольно справедливо: забыт только Неофит, которого не должно бы было забыть. Потом опять скачок к руководствам: о них сказано справедливо, что они "чему-то учат, а едва ли чему-нибудь научают". Новый скачок приводит нас к журналам; наконец, общие рассуждения, довольно, впрочем, справедливые, но упавшие как будто с неба, о причинах, замедляющих успехи нашей словесности. Переход к поэзии: второй акафист Жуковскому, словцо о Батюшкове, слова два полусправедливых о Пушкине и Баратынском и несколько точек после двух-трех надутых фраз, вот и все. Вся лекция состоит из salto mortale: в ней автор мечется во все стороны; говорит много и о многом и обо всем очень поверхностно: системы, целого вовсе нет, но есть мысли, и мысли искупают многое - pour employer le mot favorit de Monsieur. (франц.).} 

Итак, и 1834-го года первый месяц канул в вечность! Январь был для меня уже три раза месяцем скорбных утрат: в 1829 году лишился я в январе, и чуть ли не 31-го числа, друга моего Александра;¹⁵ в 1831 году умер в январе же товарищ мой по Лицею и приятель барон Дельвиг; а в прошлом году 31 января скончалась княгиня Варвара Сергеевна, которую я мало знал, но почитал и любил, раз, потому, что она того стоила, а во-2-х, что она была искренним другом сестры моей Юлии. Что скажет нынешний год?

Поутру я встал до того слабый, что принужден был после чаю опять лечь, сочиняю обыкновенно прохаживаясь; итак, я полагал, что нынешнее утро так пропадет; а вышло напротив: стихи вязались как нельзя лучше. 

Бонштетен¹⁶ в воспоминаниях о своей молодости говорит о своем деде: "Всего дедушки не помню; в душе моей напечатлелся только образ старца в креслах, подающего мне дощечку шоколаду". Точно так и я когда-то помнил не деда своего, а только его белую карету; но теперь и об этом воспоминании во мне осталось одно воспоминание. Самая отдаленная картина в галерее моего младенчества, картина, которая и поныне еще не вовсе изгладилась из души моей, - двор нашего дома в Владимирской улице, лошади с телегой и нянька моя Татьяна, взявшая меня на руки и поднесшая к окну, чтобы заставить смотреть на этих лошадей. Смутные воспоминания о Тепловых, о нашей детской комнате, о первой ребяческой ссоре с Мишею, о Кирилловне, о ситном хлебе, посыпанном сахаром, о том, что старший брат обедал прежде или после нас (потому что классные часы в Петровском училище того требовали), и пр., и пр., - все эти воспоминания, хотя, кажется, и относятся к времени, предшествовавшему нашей первой поездке в Авинорм, однако не так отдаленны, как о помянутых лошадях. 

С большим удовольствием прочел я прекрасную повесть А. М<арлинского> "Испытание"¹⁷ (в 135 части "Сына отечества" 1830 года). В ней столько жизни, ума, движения и чувства, что, без малейшего сомнения, ее должно причислить к лучшим повестям на нашем языке. Автора я, кажется, угадал и сердечно радуюсь, если угадал. Благослови бог того, кто любезному отечеству нашему сохранил человека с талантом! Sapienti sat. {Знающему - достаточно (лат.).} 

В "Сыне отечества" на 1830 год отрывок из поэмы Подолинского "Нищий".¹⁸ Без сомнения, что в этом, хотя и очень небольшом, отрывке заметно дарование, но воля ваша, гг. издатели, трудность размера, которую будто бы "поэт преодолел с необыкновенным искусством", - по моему мнению, им вовсе не преодолена: стихи его для моего слуха хромают так точно, как стихи того же размера и расположения в "Шильонском узнике" Жуковского. Впрочем, что можно было сделать из этого размера на русском языке, совершенно не свойственного эпическому слогу, кажется, Подолинский сделал или по крайней мере пытался сделать. Вторая строфа лучше первой, но и в ней беспрестанные..., особенно неприятные в этих стихах, слова лишние и непозволительные пропуски. То же самое, помнится, заметил я и в "Узнике" Жуковского. Похвалить, однако же,

Статью почтенного Влад<имира> Кар<ловича> Бриммера ¹⁹ "Об истинном и ложном романтизме", каюсь, я было начал читать с мыслию, что кое-где случится мне и посмеяться насчет своего бывшего товарища по Обществу любителей наук и художеств; но я нашел, что эта статья дельная и предельная, хотя я и не во всем согласен с автором. Вот замечание очень справедливое: "Кто не испытал, что творения Петрарки заставляют читателя погрузиться в самого себя, исследовать свое сердце, разобрать свои идеи etc. Случается ли это при чтении Гомера или Софокла? Гомер, кажется, так занимает внимание наше беспрестанным описанием битв и характерами своих героев, что нам не остается времени подумать о себе. Софокл заставляет нас трепетать перед неизбежным роком, и мы напрасно желаем хотя когда-нибудь войти в святилище сердца". Замечу, впрочем, что о Софокле я должен по необходимости поверить Бриммеру на слово, ибо вот уже десять лет как не заглядывал в творения сего трагика. Метафизика сердца, отвлеченные понятия, раздробление чувств и мыслей, по мнению автора, составляют характер романтизма, и потому-то он и Расина, и Вольтера, и Виланда, и Тасса считает романтиками. За эти две мысли, показывающие человека точно мыслящего, хотя вторую и можно бы подвергнуть точнейшему исследованию, охотно прощаю Бриммеру его высокое мнение о Виланде etc., его нападки на Шлегелей, Тика и шеллингистов: нельзя же требовать, чтоб все мыслили одинаким образом; благо и то, когда по крайней мере хоть мыслят, а не просто повторяют чужое. 

Получил письма от матушки, Юстины Карловны [...] ²⁰ и наконец от брата - два. Из писем брата первое, от 20 октября, очень занимательно: он в нем описывает свое житье-бытье, говорит о местоположении Баргузина, о климате etc. и в конце сообщает мне несколько тамошних областных слов (жаль только, что не могу разобрать всех их): братан - cousin, сестреница - cousine стоили бы того, чтоб их приняли в великорусское господствующее наречие. 

"Вечер на Кавказских водах в 1824 году" ² - сочинение А. М<арлинского> - уступает в зрелости и оригинальности его повести "Испытание", но все же доказывает прекрасное дарование автора. В "Вечере" А. М<арлинский> подражал несколько приемам Вашингтона Ирвинга, а местами и Гофмана, впрочем, и в подражании этом есть много истинно Русского, много такого, что мог написать один только русский романист. Из рассказанных тут повестей последняя мне кажется самою разительною. 

"Бесприютная", поэма Прова Максимовича, разобрана в "Сыне отечества" ²³ на 1830 год довольно, кажется, снисходительно. От другого критика досталось бы юноше-поэту за стишок:

Давно ль знакомы вы с тоской?

Если можно назвать дарованием чувствительность слуха и уменье писать гладко (но кто же ныне не пишет гладко?), - у Максимовича есть дарование. Однако должно же признаться, что в таком случае число людей с дарованием и у нас довольно будет значительно, а у французов, немцев, итальянцев едва ли не всякий пишущий стихи приобретет право на название человека с дарованием. С вниманием я перечел все образчики хорошего в сей поэме, выставленные рецензентом, и еще довольно значительный отрывок, напечатанный отдельно в том же журнале, и нашел только четыре стиха не совершенно пошлых:

Соскучившись на юге жить,
Весна, богатая дарами,
Пришла на север погостить
И подарить его цветами.

И следующие за ними не дурны, но в них ровно ничего нет нового, а стоит ли писать, если только повторять сказанное и пересказанное? Впрочем, Максимович мог бы сказать, что у нас не слишком любят новое... "Сына отечества", предшествующих тому, где напечатан разбор "Бесприютной", помещено стихотворение какого-то Р-ча "Италиянское утро" ²⁴ - в этой пиэсе говорится про зубы молоденькой девушки:

В устах мелькнули два ряда
Как бы очищенных миндалей.

Вернее и прелестнее уподобления трудно вообразить, но издатели почли обязанностию означить этот стих звездочкой и в замечании поставить знаки: ?! 

Прекратился для меня "Сын отечества"; признаюсь, что жаль: мне было бы приятно прочесть известия о том, что именно ныне делается

в области нашей словесности... Но, кажется, меня хотят совершенно отделить от всего мало-мальски не старого: что делать? А, право, для поэта не слишком хорошо повторять одни зады!

Между тем я в ожидании того, что принесет мне завтрашний день, принялся за Робертсонова "Карла V".²⁵ Характеру кардинала Хименеса нельзя довольно удивляться: читая о нем, я по своему обыкновению в воображении драматизировал его историю.

Написал сегодня вступление в 5-ю главу "Сироты". 

[...] С удовольствием перечел я разбор Абеля Ремюза творения Кювье: голова кружится, когда соображаешь все открытия великого геолога Кювье! [...] 

Десять дней комната моя не запиралась: это, конечно, почти все равно; однако же все же как-то легче дышится, когда знаешь, что у дверей твоих не висит замок! По крайней мере спасибо, что уважили же мою болезнь!

Читая Вяземского прозу,²⁸ и радуешься, и сердишься. Незнание языка, парадоксы, пристрастие у него на каждом шагу, но он мыслит, а не повторяет одно чужое, и это всего важнее. О наших дюжинных критиках он говорит очень справедливо: "Некстати критику применять наобум к писателям, первенствующим в литературе, фразы готовые и ходячие, которые, как условленные вежливости разговорные, могут быть подносимы безразлично к (?) каждому лицу" (о прозе Жуковского в "Телеграфе" на 1826 год). 

С удовольствием перечел я повесть Полевого в его "Святочных рассказах":²⁹  

[...] Надежда на присылку книг от Одоевского³⁰ также рушилась. [...] 

Сегодня прочел я проповедь Гердера³¹ "О молитве". Саркастическое направление ума, какое Гете замечал в Гердере, познакомившись

с ним в первый раз в Страсбурге, - направление, которого нет уж и следа в его "Ideen", - очень заметно в этой проповеди: впрочем, тут сарказмы употреблены везде кстати и придают размышлениям Гердера необыкновенную силу. Некоторые мысли в конце этого Слова пророчат, так сказать, в юном проповеднике великого творца превосходных "Ideen". Эта проповедь произнесена в Риге в 1769 году. 

Сегодня для меня был пир: прислали мне несколько книжек "Телеграфа" на 1830 год. Повесть "Таинственный Жид",³² которую читал я уже в Д<инабур>ге, примечательна по своей оригинальной форме. Сверх того, прочел я отрывок из "Memoires d'une femme de qualite sur Louis XVIII", {"Записки знатной дамы о Людовике XVIII" (франц.).} ³³ именно возвращение Наполеона, и извлечение из Байронова дневника.³⁴ Следующее признание Байрона примечательно: "Странно, что все, чего я желал когда-нибудь не шутя, все это получал - и всегда раскаивался".

В "Телеграфе" на 1830 год "Литературное зеркало" ³⁵ и прочие выходки Полевого противу всех почти хороших наших стихотворцев, не исключая и Пушкина, по крайней мере очень странны, если не более. Достойна примечания "Русская песня" на странице 65 "Зеркала":³⁶ чудным образом подшутила судьба над сочинителем пародии - песня вышла очень не дурная, так что она скорее может назваться слишком близким, но довольно удачным подражанием, а не пародиею песен Дельвига.

В суждении о "Невском альманахе" ³⁷ другая диковинка: рецензент почти смешал с грязью Козлова, Языкова, Катенина - людей, в таланте коих одна глупость может сомневаться, - и превозносит "Предание" какого-то г-на К-ва. Между тем в мастерском "Предания", им, выписанном, я не мог разобрать меры, да и вряд ли кто найдет ее в этих стихах. 

Вчера забыл я отметить, что повесть Даля "Цыганка" ³⁸ (в "Телеграфе") не без достоинства, особенно хороши главные два лица - Кассандра и Радукан, но гнусный разврат молдаван, который, к счастью, тут не подробно описан, а только обозначен, возмущает душу и при одних намеках автора, намеках, впрочем, довольно ясных. 

В первой половине своего рассуждения "Об умственном воспитании детского возраста" ³⁹ Ястребцов много говорит очень справедливого о недостатках нынешнего воспитания вообще и в России в особенности. Касательно последних можно бы сказать еще более, но рассматривая воспитание и учение несколько с другой стороны, чем с какой рассматривает их автор. Во второй Ястребцов объясняет собственную систему. Эта система, как сам он говорит очень справедливо, не новая, а кружившая когда-то все умы в Германии и потом брошенная - Базедова, филантропическая, желавшая детей научить всему, так сказать, играючи. Она, впрочем, обращала внимание более на средства приобресть благосостояние физическое, нежели на нравственное усовершенствование. Точно так одним из главных условий хорошего воспитания и Ястребцов полагает, "чтоб преподаваемые науки приготовляли наивозможно скорее и легче к тем сведениям, которых требует нынешний дух времени)); а потом утверждает, что дух сей не есть "моральный, философский, геройский, но ищущий благосостояния физического". Вследствие сих двух положений автор советует обращать при первоначальном обучении главное внимание на науки механические и естественные и на живые языки европейские; при дальнейшем - на науки политические.

Рассмотрим сперва основания, а потом и выводы г-на Ястребцова.

Если бы человек существовал единственно для земли, если бы все цели его бытия заключались и оканчивались единственно тем мгновением, в которое он является здесь, без сомнения, было бы очень благоразумно устремить внимание единственно на требования сего мгновения, на наслаждения чувственные и благосостояние физическое, буде требует их только мгновение. Но самые требования настоящего нашего мгновения или то, что Ястребцов называет духом нашего времени, противоречат этому мнению, ибо - сколько знаю я наш век - он отнюдь не ищет одних польз физических, напротив, к счастью, не только в Германии и Англии, но и во Франции дух времени ныне не в пример более, нежели то было в 18 столетии, благоприятствует направлению умов - в первой - религиозно-философскому, во второй - чисто религиозному, а в третьей - по крайней мере размышляющему. Что теперь в отечестве Малебранша, Декарта и Паскаля один Cousin,⁴⁰ во-первых, несправедливо: Дежерандо, Гизо⁴¹ и некоторые другие - мощные ему товарищи; во-вторых, если бы это и было так, - Cousin, надеюсь, выше целой дюжины Гельвециев, Кондильяков, Дюмарсе и подобных.⁴² Что в Англии метафизика скончалась с последним ее воспитателем (или "воспитывателем", как то пишет автор) Стюартом,⁴³ также ничего не доказывает, ибо чем же была в самое даже цветущее свое время школьная метафизика англичан, не исключая и эдинбургцев? Метафизику англичан найдете не в Эдинбурге, не в Оксфорде, но в учении их проповедников, особенно методистов, - в стремлении евангельском их человеколюбивых обществ, библейском и других. Если бы все англичане жили только и единственно для машин, торговли, счетов и оборотов купеческих, невозможно было бы объяснить существование и успехи помянутых обществ. О Германии и говорить нечего: она всегда была и будет отечеством мысли. Скажу, впрочем, мимоходом, что Ястребцов, по-видимому, знает Германию только задним числом. В 1830 году говорит он о Фихте и Шеллинге, но должно заметить, что если где, так именно и Германии ныне несколько поохладели к метафизике, впрочем, только к школьной; метафизика (в истинном значении сего слова - наука о предметах не физических, выше- (meta) -физических) ныне у немцев в тесном союзе с верою и от нее заемлет теплоту и силу. Дух времени - слово очень неопределенное. Нет сомнения, что дух нашего времени благоприятствует наукам естественным, механике и наукам политическим. Но благоприятствует ли им исключительно? Самая поэзия не в лучшем ли ныне цвете, нежели в 18 столетии? Ужели Байрон, Мур, Скотт, Сутей, Казимир Де-Лавинь, Ламартин, Альфред де Виньи, Манцони, немцы, с Гете до наших современников, Тегнер, Валин, Мицкевич, Пушкин, Грибоедов и пр. стоят не выше Попе и Аддисона, Вольтера и Делиля, Виланда, Клейста, Бодмера?⁴⁴ Мне кажется неоспоримым, что главный признак духа нашего времени - тесный союз, взаимное вспомоществование, гармония между силами двух миров, слившихся в груди человеческой. И одно сие сближение объясняет мне удовлетворительно те великие открытия, какие даровались нашему времени и в мире духовном, и в мире вещественном. Прекрасно говорит автор выше, что "воспитание должно не препятствовать физическому и способствовать как можно более умственному развитию детей". Но одни практические науки развивают ли как можно более ум? Пробуждают ли они мысль? Дорога к уму детскому пролегает не по области своекорыстия, но по области сердца и фантазии. (Впрочем, явно, что автор и я под словом ум разумеем не одно и то же: у него ум - способность рассчитывать светские выгоды, обогащаться сведениями общеполезными; я называю умом мыслящую силу - главное преимущество человека перед бессловесными.) Кажется, не подлежит сомнению, что Природа, производя на свет детей, имеет в виду цель общую, а не частную, не механику, политику etc., а человечность (Humanitat). Если ребенок может со временем приобрести хорошие сведения механические, химические, политические, - тем лучше. Но главное - раскрой его человечность, его мысль, его душу! Нужно ли сказать, что этого не достигнешь, если не положишь в основание воспитанию его сведений и чувствований религиозных, нравственных и отчасти принадлежащих области изящного?

Естественные науки, без сомнения, должны непременно войти в состав самого первого воспитания дитяти, - но пусть они ведут его от творения к творцу. Механику я заменил бы географиею и астрономиею (разумеется, сообразными с силами ребенка), ибо машинистами не всем же быть, а получить в понятии об огромности вселенной мерило для неизмеримого творца - благотворно и для будущего государя, и для будущего пахаря.

Не вижу также большой необходимости заставлять ребенка учиться более чем одному какому-нибудь живому иностранному языку. Французского или немецкого - одного из обоих (я бы даже предпочел последний) достаточно, чтобы из моего питомца сделать европейца, чтобы дать ему возможность пользоваться знаниями и открытиями современными. Но латинский язык - вопреки мнению Ястребцова - вошел бы у меня непременно в состав первоначального даже обучения дворян и отчасти купечества хотя бы только потому, что он корень всех почти западных и, следственно (особенно еще при знании немецкого), облегчит изучение и английского, и французского, и итальянского, и испанского, если бы кто уже в юношеском, а не детском возрасте вздумал приобрести оные. Греческий, конечно, не должен быть непременною стихиею воспитания всех и каждого; впрочем, у нас не для чего слишком вооружаться против лишнего рвения к языкам древним. Заменить в первоначальном воспитании историю отдельными биографиями и историческими анекдотами нахожу очень у места, и в этом отношении я совершенно согласен с автором. Также с тем, что он говорит о страсти наших отцов и матерей заставлять ребенка, словно попугая, вытвердить несколько басен, которых он не понимает, понимать не в состоянии, а иногда понимать еще и не должен бы.

Еще прочел я вчера же отрывок из романа Лажечникова "Последний Новик".⁴⁵ По отрывку видно, что это очень близкое подражание манере Купера: топография Нейгаузена и окрестностей совершенно в роде американского романиста; но, к несчастию, эти топографии и у Купера довольно скучны, а дикая Америка в своих исполинских очерках не чета же нашей Лифляндии! Удачнее изображения Паткуля, военного суда, раскольника, но и тут слишком приметно подражание. 

⁴⁶ Давно уже письма Словцова всякий раз, когда попадались они мне в журналах, возбуждали во мне живое сердечное участие. И он когда-то был несчастлив: из каждой почти строки его писем несется отголосок прежних скорбных ощущений, наполнявших душу его в заточении. Словцова слог, просто сказать, дурен: но можно ли думать о слоге, когда везде видишь или, лучше сказать, слышишь его глубокомыслие, его чувство? Какая разница между ним и господином издателем "Телеграфа"! Вот что, например, пишет Словцов: "Знаю, что ныне нет славы для страны, если нет мануфактур; но можно ли простодушно смотреть на служителей мануфактур, исчезающих то в зависимой нищете от ограниченных привычек, то в здоровье от запертой жизни? Нет, пусть у нас за Уралом не будет богачей, etc....; зато наши зауральцы не сделаются вице-машинами и не будут терпеть от машин, как в Англии!".

А вот и замечание премудрого господина Полевого: "Почтенный автор, кажется, не с надлежащей точки зрения и весьма односторонне смотрит на мануфактурную промышленность. Вопрос оный весьма сложен, и выводы противны его выводам". 

Статьи в "Живописце" Полевого⁴⁷ сбиваются несколько на слог и приемы подобных статей в "Благонамеренном"; но, по моему мнению, польза от них очевидная, и Полевой заслуживает истинную признательность не за форму и вымыслы своего "Живописца", а за множество истин, которые пора бы давно высказать. Нельзя не благодарить бога и вместе нельзя не быть признательным и к правительству, что наконец с ябедников, взяточников, пиявок и воров всякого разбора etc. можно ныне смелою рукою срывать личину, под которою они так долго скрывались. Желал бы я очень, чтобы этот "Живописец" Полевого не прекращался; в литературном отношении от него не много пользы, но тем более в нравственном. 

[... ] Повесть Бенжамена де Констан "Адольф" представляет мне богатую жатву для завтрашней отметки. [...] 

[...] Писать роман, повесть, стихотворение единственно с тем, чтобы ими доказать какую-нибудь нравственную истину, без сомнения, не должно. Но иногда нравственная истина есть уже сама по себе и мысль поэтическая: в таком случае развитие поэтизма (поэтической стороны) оной - предприятие, достойное усилий таланта. К разряду таких истин принадлежит служащая основою повести Бенжамена де Констан: Адольф без любви, единственно для удовлетворения своему тщеславию, предпринимает соблазнить Элеонору; между тем худо понимает и себя, и ее, успевает, но становится ее жертвою, рабом, тираном, убийцею. Вообще в этой повести богатый- запас мыслей - много познания сердца человеческого, много тонкого, сильного, даже глубокого в частностях; смею, однако, думать, что она являлась бы в виде более поэтическом, если бы на нее еще яснее падал свет из той области, где господствует та тайная, грозная сила-воздаятельница, в которую примерами ужасными, доказательствами разительными, неодолимыми учит нас веровать не одна религия, но нередко события народные и жизнь лиц частных. Поэтической стороною этой общей истины в повести "Адольф" именно то, что тут погубленная Элеонора противу собственной воли становится Эвменидою-мстительницею для своего губителя. Но чтобы вполне проявить поэзию этой мысли, нужно бы было происшествие более трагическое, даже несколько таинственное... В отдельных мыслях и замечаниях, которые выпишу, заметно что-то сталевское; в них видно, как много необыкновенная женщина, бывшая для белокурого Бенжамена чем-то вроде Адольфовой Элеоноры, споспешествовала обогащению его познаниями, идеями, наблюдениями и опытами, подчас, статься может, довольно горькими. [...] ^4Э

"Как скоро я слышал пустословных, усердно рассуждающих о самых неоспоримых, утвержденных правилах нравственности, приличия и религии, - а они все это охотно ставят на одну черту, - я не мог не противоречить не потому, чтобы мои мнения были противоположны, но потому, что мне досадно было столь твердое, столь грубое убеждение" [...] 

Читая "Телеграф" на 1831 год, начинаю уважать Полевого не только как литератора, но и как человека. Он заключил мир с Гречем и Булгариным; между тем судит о их произведениях беспристрастно, а иногда и строго. Это делает ему истинную честь. Вот что, между прочим, он говорит о романе "Петр Иванович Выжигин":⁵⁰ "Он (автор) хотел непременно вместить в одно и то же сочинение и картины нравов, и события исполинского 1812 года, и любовные похождения героев романа, и великие исторические лица. Вышла такая смесь, что читаете и изумляетесь намерению автора... Всего несообразнее то, что весь 1812 год вмещен в роман со всеми его ужасами и чудесами (по крайней мере автор старался об этом), и эти чудеса истории перепутаны с мелкими приключениями двух любовников. От сего являются в романе два главные героя: Наполеон и Петр Иванович Выжигин! Они идут рука об руку, не могут расстаться и заставляют нас дивиться тому, как не усмотрел этой несообразности сочинитель".

Выше, рассуждая вообще, Полевой говорит: "Не вставляйте огромных исторических действователей в вашу тесную раму бедного, мелкого мира, где была буря в стакане воды, когда в то же время горизонт целого государства или государств пламенел от пожара, рушившего царства и изменявшего судьбы народов". Помнится, что говорю почти то же в отметке, в которой упоминаю об этом романе Булгарина, и в другой, в которой осмеливаюсь высказать свое мнение об "Аббате" Вальтера Скотта. Очень я рад, что мысли мои встретились с мыслями самого деятельного и дельного из наших журналистов.

Жаль, право, что при неоспоримых достоинствах, при рвении ко всему благородному, полезному и прекрасному и многих познаниях Полевого у него иногда встречаются суждения, похожие на его премудрое замечание о Словцове, а иногда почти ребяческое... невежество. Примером последнего может послужить слово многобожие, пантеизм, в переводе разбора "Истории крестовых походов" Мишо.⁵¹ Мимоходом скажу, что этот разбор открывает совершенно новый для меня взгляд на события средних веков: особенно заслуживают внимания и подробного исследования, во-1-х, мнение рецензента о причинах стремления пап к расширению их власти вообще и характерах Гильдебранда и Бонифатия VII в особенности; во-2-х, то, что говорит он об исмаилитах, манихеях, катарах, богомилах etc.⁵² В обоих мнениях, мне так кажется, есть кое-что лишнее, но в них открывается новая точка зрения, и во всяком случае я, хотя искренний и усердный протестант, полагаю: audiatur et altera pars. {да будет выслушана и другая сторона (лат.).} 

В начале статьи, в которой разбираются книги Колиадеса, Ланге и фан Лимбурга Броувера,⁵³ "Илиада" и "Одиссея" - собрание народных песен, а не поэмы, написанные одним и тем же лицом и в одно время. Любопытно бы было теперь сравнить с этими доказательствами опровержения новейших противников оных. Кроме того, пробежал я глазами, но, признаюсь, мало понял замечания Клапрота о книгах отца Иакинфа Бичурина⁵⁴ касательно истории монголов и возражение на эти замечания Иакинфа, который, может быть, и прав, но все бы мог выражаться иначе, чем выражается; слова: совершенная ложь, бесстыдная ложь etc. - ни к чему не служат, а только роняют того, кто, оспаривая противника, решается употреблять их в мирной области наук. 

<Прочел> повесть Марлинского "Страшное гаданье",⁵⁵ которая доказывает великий талант автора, однако, искренно признаюсь, по моему мнению, должна уступить его повести "Испытание", в коей вижу я более оригинальности и менее подражания, более даже истинного воображения, несмотря на то что в ней нет чертовщины, нежели в "Страшном гаданье", наконец, исполненную резких и новых мыслей статью "О новой школе в поэзии французской".⁵⁶ "Телеграфа" на 1831 год, которые продержу еще неделю; а теперь ограничусь следующим замечанием из повести, очень справедливым: "Когда человек допустит себе вопрос о каком-нибудь предмете, значит, верование его поколеблено, и кто знает, как далеки будут размахи этого маятника!". 

Один из примечательнейших дней в моей жизни⁵⁷ с самого начала моего заточения.

Сколько родилось и пробудилось во мне! но не для меня радость: я при ней хуже, чем при скорби. Впрочем, могу ли назвать добродетелью то, что при малейшем нарушении порядка моей однообразной жизни теряет силу свою? Итак, напрасно я сказал, что при радости я хуже, чем при скорби: радость только для меня явление необыкновенное, а потому-то при ней сильнее обнаруживается мой внутренний человек, чем при скорби, к которой я уже привык и которая посему на меня и слабее действует. 

Читаю и не замечаю, как время летит; но должно быть умеренным во всем. От сегодняшнего чтения мало останется в голове: перебегаю со статьи к статье и боюсь остановиться на тех, которые по заглавию кажутся мне особенно занимательными - берегу их pour la bonne bouche. {на закуску (франц.).} Замечу, однако, из "Библиографии" следующее: Полевой отзывается слишком небрежно и несправедливо о переводе Шиллерова "Валленштейна" Шишковым;⁵⁸ раз, этот перевод точнее, вернее и не в пример стихотворнее ротчевских; во-вторых, не слишком понимаю, чего Полевой хочет от наших переводчиков? - почему он называет только литографиями переводы вроде перевода Шишкова? В них довольно высокая (если и не самая высшая, возможная на русском) степень точности! и верности и притом соединена с поэзиею: ужели это не дает права на название живописного снимка? Лучше ли Вронченкины переводы? ⁵⁹ Букву, тело своего подлинника, конечно, передает Вронченко; зато Шишкову доступнее душа, поэтический смысл переводимых им авторов. Впрочем, скажу с Альфредом де Виньи: совершенного перевода нет и не может быть. Сверх того, как часто и, к несчастью, большею частью справедливо жалуется издатель "Телеграфа" на леность наших писателей, на охоту их заниматься вздором! Но вот является прекрасное начало труда не легкого, труда во всех отношениях похвального, достойного одобрения - и что же? Полевой, написав несколько поверхностных, резких и вдобавок несправедливых замечаний, говорит: "Итак, о переводах г-на Шишкова не скажем более ни слова!". Конечно, Шишков не Вельтман и не Ушаков,⁶⁰ друзья и сотрудники издателя "Телеграфа"; но больно мне думать, что Полевой меня морочит, когда говорит о своей любви к отечеству, к языку русскому, просвещению, о своем беспристрастии, бескорыстии etc. 

Выписка из рецензии, о которой говорил я вчера, будет в другой раз. Ныне же прочел я, во-первых, отрывок из сказки Гофмана "Золотой горшок";⁶¹ воображение и тут тоже дикое, страшное, но мощное; о целом, однако же, нельзя судить по отрывку; во-вторых - примечательную статью барона Экштейна⁶² "О драме в Англии до Шекспира и о Шекспировой драме". Многоречивое вступление в эту статью заставило меня ожидать, что она будет полнее. Разумеется, что с католическими парадоксами Экштейна я, искренний протестант, никак не могу согласиться, да с ними едва ли может согласиться и кролик, только бы был не совершенно слепой. Вот образчик: Экштейн называет протестантизм "угнетающим, гонителем философии, поэзии, искусств". Не всякий протестантизм - пуританство, точно так, как и католик Фенелон не то же, что католик Торк-вемада.⁶³ Есть, впрочем, мысли, с которыми я совершенно согласен, например: "Чем сильнее становится наше промышленное (industrielle) просвещение, тем более и более чувство изящного, любовь к простоте и истине изглаживаются в людях".

Сверх того, просто историческое в этой статье очень важно; я им воспользуюсь в другой раз. Наконец, прочел я в "Живописце" "Приключения по смерти Кохтина"; эта фламандская картина, да еще другая - "Маклерская контора" ⁶⁴ - две лучшие в галерее Полевого; в них есть несколько черт истинно сильных, почти генияльных. 

"Телеграфе" отрывок из книги Ястребцова "Введение в географию и историю".⁶⁵ В этой статье, очень занимательной и важной, я нашел достопримечательную геологическую гипотезу, что известняка и кремнезема, быть может, сначала вовсе не было в числе минералов нашей планеты, что они произведения разрушившихся веществ органических. Следующая мысль Кювье, приведенная автором, совсем о другом предмете, но также заслуживает внимания: "Никогда не надобно пренебрегать догадками людей, одаренных гением, как бы ни казались они смелы, ибо гениям дано такое преимущество, что истина является перед ними и в самых даже их мечтаниях". 

Fiat justitia et pereat mundus! {Да свершится справедливость и да погибнет мир! (лат.)."Умирающего Тасса", какими кадили ему за это стихотворение, когда он еще здравствовал, и какими еще и поныне, например в "Телеграфе", кадят за оное его памяти. "Умирающий Тасс" - перевод с французского;⁶⁶ подлинник охотники могут отыскать в французском "Альманахе муз" 90-х годов; автор - женщина.

О "Письме к Эрману" Марлинского⁶⁷ Полевой говорит: "По нашему мнению, в русской словесности нет ничего, что бы можно было поставить рядом с этим произведением, где поэтическими красками изображены две дикие живописные страны России - Сибирь и Кавказ и где не знаете, чему более удивляться: науке или поэзии, жизни или дару слова". Искренно признаюсь, я, прочитав это письмо, также удивляюсь, - а именно, удивлению Полевого и его странному идолопоклонству такому произведению, которое в глазах моих умная шалость - и только. Говорю это смело, ибо, верно, никто другой охотнее меня не отдаст полной справедливости Марлинскому; на это сто и одна причина, вот некоторые: он был мне искренний приятель; я знаю и уверен, что он человек с большим талантом; мы оба пали под одним и тем же ударом рока. Но еще раз: fiat justitia et pereat mundus; "Письмо к Эрману" в глазах моих гораздо ниже повести "Испытание" и даже других двух рассказов, уступающих оной: "Вечер на Кавказских водах" и "Страшное гаданье". Особенно мне не по нутру это злоупотребление остроты и дарования, эта неугомонная ловля каламбуров, иногда, впрочем, удачных, которою Марлинский в "Письме к Эрману" меня иногда совершенно выводит из терпения.

Примечания:

¹ "Фарисе", переведенном Манасеиным... - "Фарис. Арабская повесть в стихах" Адама Мицкевича в переводе П. П. Манасеина - СО, 1829, ч. 1 (123), No 6, с. 290-298. Подпись: "П. Манасеин. Мая 30 дня, к<репость> Динабург", т. е. перевод выполнен в период тесного общения Манасеина с Кюхельбекером и был известен последнему в рукописи.

² Перебранки с "Вестником Европы" в статьях "Ящик",.. - Статьи под рубрикой "Ящик" в СО 1829 г. входили в состав отдела "Смесь" начиная с ч. 2 (124) и принадлежали в основном Н. А. Полевому (подписаны не были). Полемика велась прежде всего с BE, его авторами и редактором М. Т. Каченовским. Предметы полемики - новые произведения Пушкина, перевод Д. Баркова комедии Бомарше "Свадьба Фигаро", мелкие вопросы русской грамматики и стиля.

³ ...какой-то Н. И. П. (вероятно, Николай Иванчин-Писарев)... "О некоторых критиках" - СО, 1829, ч. 1 (123), с. 58-60.

⁴ "Смешны мне люди", отрывки из комедии Ореста Михайловича Сомова - СО, 1829, ч. 1 (123), No 4, с. 225-232; ч. 4 (126), No 23, с. 168-183.

⁵ ... отрывок романа Порфирия Байского "Гайдамак" - СО, 1829, ч. 4 (126), No 23, с. 133-150, No 24, с. 197-213, No 25, с. 261-273, под заглавием "Отрывок из малороссийской повести: "Гайдамак"". Порфирий Байский - псевдоним О. М. Сомова.

⁶ "Любовь на Севере" г. Клаурена - СО, 1829, ч. 1 (123), No 1, с. 3-17, No 2, с. 65-80, No 3, с. 129-145.

⁷ "Записки" Хлебникова о Калифорнии - "Записки о Калифорнии" - СО, 1829, ч. 2 (124), No 11, с. 208-227, No 12, с. 276-288, No 13, с. 336-347, No 14, с. 400-410; ч. 3 (125), No 15, с. 25-35. Хлебников Кирилл Тимофеевич (1776-1838) - управляющий русскими владениями в Америке.

⁸ Стихотворения в первых 4-х частях "Сын отечества" на 1829 год...

⁹ Два перевода Розена из Аттербома... - Розен Егор Федорович (1800-1860) - поэт, переводчик, журналист. Его переводы шведского поэта и философа и Д. А. Аттербома "Роза солнца" и "Мотылек и Роза" - СО, 1829, ч. 2 (124), No 10, с. 173-175. "Пробуждение весны" Розена - там же, с. 176.

¹⁰ ...прелестное... зротическое стихотворение "Алине" - СО, 1829, ч. 4 (126), No 21 с. 47-48; подпись - "К", дата - 1829.

¹¹ "Элегия",

¹² ...басни Глинки, Масальского и Бестужева-Рюмина... - "Вареный чай" Константина Петровича Масальского (1802-1861) - СО, 1829, ч. 1 (123), No 6, с. 414. "Козленок и поросенок" "Листок и человек", "Гроза и сон", "Эхо", "Брань не за дело", "Игральная доска жизни" (с. 103-106). Басня Михаила Алексеевича Бестужева-Рюмина (1798-1832) "Мужик и теленок" - СО, 1829, ч. 2 (124), No 14, с. 436-437.

¹³ "Взгляд на состояние русской словесности в последнем периоде" - статья Василия Тимофеевича Плаксива (1795-1869), филолога, педагога - СО, 1829, ч. 6 (128), No 34, с. 17-33, No 35, с. 82-95.

¹⁴ ...тут довольно занимательны различные определения романтизма; ... есть истинно хорошие мысли (их выпишу завтра). - В копии PC опущены записи от 24-30 января 1833 г., между тем выписки Кюхельбекера мыслей о романтизме из статьи В. Т. Плаксива чрезвычайно важны. Приведя различные определения романтизма, Плаксин суммирует истинные, с его точки зрения, мысли из различных формулировок: "... в первом справедливо то, что с обновлением мира должно обновиться выражение душевных движений, всегда согласных с возбуждающими их предметами; во втором - что религии сильнее других обстоятельств действуют на сие обновление; в третьем - что романтизм имеет свои национальные оттенки, которые преимущественно отсвечиваются заблуждениями; что самый богатый источник народной поэзии - отечественные, баснословные и полубаснословные сказания; четвертое справедливо в том отношении, что с обновлением идей должны измениться и формы; пятое в том, что вдохновенный гений, обнажая тайные, сокровенные для обыкновенного взгляда начала и побуждения отвратительных действий, открывая в предметах низких черты необыкновенные, резкие, по которым они сливаются с высокими, может пробуждать чувство изящного, идею доблестную, и действия гениев, конечно, суть образцы, живые правила для умов обыкновенных; шестое - в том, что творение ума, нося печать века, народности, личности, не может быть свободно от влияния известного периода (СО, 1829, ч. 6 (128), No 34, с. 20-21).

¹⁵ ...А. С. Грибоедова. Он погиб 30 I (11 II) 1829 г.

¹⁶ Бонштетен Карл Виктор (1745-1832) - швейцарский писатель; "Воспоминания Бонштетена об его молодости" - СО, 1830, ч. 13 (135), No 33, с. 373-391; ч. 14 (136), No 34, с. 3-25.

¹⁷ "Испытание",

¹⁸ ... отрывок из поэмы Андрея Ивановича Подолинского "Нищий" - СО, 1830, ч. 10 (132), No 9, с. 184-186.

¹⁹ Владимир Карлович - литератор и журналист начала XIX в. Его статья "Об истинном и ложном романтизме" - СО, 1830, ч. 10 (132), No 9, с. 168-184.

²⁰ В писарской копии PC далее оставлено место - по-видимому, не были разобраны несколько слов (имен?).

²¹ "Вечер на Кавказских водах в 1824 году" А. А. Бестужева-Марлинского - СО, 1830, ч. 14 (136), No 37, с. 193-217, No 38, с. 257-279, No 39, с. 321-339, No 40, с. 385-412; ч. 15 (137), No 41, с. 3-22. .. - Изобилующий точными бытовыми деталями рассказ гусарского офицера о пребывании в Польше и эпизод ночного нападения на него разбойников, прятавшихся в часовне (один из разбойников изображал мертвеца в гробу).

²² Сведения о записи от 17 февраля 1834 г. содержатся в статье Ю. Н. Тынянова "Французские отношения В. К. Кюхельбекера" (ЛН, т. 33-34. М., 1939, с. 363): "... познакомясь 17 февраля 1834 г. по рецензии с "Эрнани" Гюго, он ни в чем не соглашается с рецензентом и на основании цитат полемизирует с ним, догадываясь о значении трагедии и характерах действующих лиц". "Эрнани" - драма В. Гюго 1830 г., тогда же поставленная в театре "Комеди Франсез". Рецензия на нее - перевод А. Ф. статьи из "Revue Encyclopedique": "Разбор драмы: Гернани, или Кастильская честь, сочинение Виктора Гюго" - СО, 1830, ч. 14 (136), No 40, с. 423-439; ч. 15 (137), No 41, с. 39-57 и No 42, с. 89-101. В марте 1834 г. Кюхельбекер познакомился еще с одной переводной рецензией на эту драму - "Парижские театры. "Гернани", драма в пяти действиях, в стихах. Сочинение Виктора Гюго" (МТ, 1830, ч. 35, No 17, с. 137-149, No 18, с. 305-323), где В. Гюго назван "одним из гениев в революции театра".

²³ "Бесприютная", поэма Прова Максимовича, разобрана в "Сыне отечества"... - СО,

²⁴ ". Италиянское утро" Семена Егоровича Раича (1772-1855) - СО, 1830, ч. 14 (136), No 39, с. 369-370.

²⁵ ... принялся за Робертсонова (.(Карла F". - За книгу У. Робертсона "The History of the Reign of the Emperor Charles the Fifth".

²⁶ "Французские отношения В. К. Кюхельбекера" (ЛН, т. 33-34. М., 1939). В марте 1834 г. узник получил МТ за 1826-1830 годы. Он читает статью о романе Альфреда де Виньи 1826 г. "Сен-Мар", делает обширные выписки из "Письма к Лорду" А. де Виньи. Известие о выходе романа А. де Виньи "Сен-Марс, или Заговор при Людовике XIII", пер. А. Очки-ным (4 ч., СПб., 1829-1830) - МТ, 1830, ч. 36, No 23, с. 357. Краткая заметка об этом романе - там же, с. 361. "Письмо графа Альфреда де Виньи к графу ***, лорду ***" - МТ, 1830, ч. 36, No 24, с. 423-463. Это предисловие де Виньи к его переводу "Отелло" Шекспира (1829 г.) о реформе драмы, совершаемой литературой новой школы во Франции. Очевидно, не могла пройти мимо внимания Кюхельбекера и обширная статья "Le More de Venis..." ("Венецианский Мавр. Трагедия Шекспира, переведенная Альфредом де Виньи и представленная в первый раз на французском театре 25 октября 1829 г." - МТ, 1830, ч. 34, No 15, с. 340-377, No 16, с. 472-509), характеризующая "нынешнее состояние драматического искусства во Франции".

²⁷ Отрывок из записи Кюхельбекера от 12 марта 1834 г. восстановлен по статьям Ю. Н. Тынянова, где он процитирован дважды: "Путешествие Кюхельбекера по Западной Европе в 1820-1821 гг." и "Декабрист и Бальзак", объединенным общим заглавием "Французские отношения Кюхельбекера" (ЛН, т. 33-34. М., 1939). В марте 1834 г. Кюхельбекер вновь получил МТ за 1826 г., который он уже читал раньше. Некоторые произведения он перечитывает вновь, в частности разбор Абеля Ремюза.

²⁸ Читая Вяземского прозу... - В МТ 1826 г. П. А. Вяземский опубликовал статьи: "Выдержки из записной книжки" - ч. 12, No 21, с. 37-42; "Сочинения в прозе Жуковского" - ч. 12, No 23, с. 169-184, и др. Цитата - из последней статьи, с. 170.

²⁹ ..."Свиточных рассказах"... - МТ, 1826, ч. 12, No 23, с. 103-123, No 24, с. 139-192. Это повествование одного из героев-рассказчиков о Новгороде Великом времен Димитрия Донского.

³⁰ Надежда на присылку книг от Одоевского была связана с сообщением об этом племянника, Б. Г. Глинки, на письмо которого Кюхельбекер отвечал 21 декабря 1833 г.: "А вот и небольшой список тех книг, которые бы мне желалось прочесть. Русские: История Полевого, особенно с 3-го тома, Сочинения Сумарокова (Александра), Радищева, псалмы на русском гражданском языке; альманахи и новые романы, кроме, однако же, знаменитых "Выжигиных" и "Димитрия Самозванца" (я их читал и сердцем сокрушился, что я читать учился); все, что у нас вышло по части теории словесности, как-то: Опыт науки изящного Галича, Трактат Карлгофа etc.; путешествия, напр. Муравьева-Апостола в Крым; из журналов, надеюсь, что Сленин и без просьбы с моей стороны будет доставлять мне новый литературный, который намеревается издавать (это и необходимо нужно, если он желает, чтоб я для этого журнала работал). Иностранные; англичан - Шекспира, не драматические творения и его King John, Winter Tale, All's well. Twelfth Night, Comedy of Errors; творения Бенджонсона, Флетчера, Бомонта, Отуая (Otway). Из новейших Southey, Moore, Wordsworth, Washington Irving, и буде позволено будет - Byron: немцев Novalis, Tieck (кроме "Phantasus", который я хорошо знаю), Gorres, Schach-Nameh (перевод с персидского). Сверх того, на каком-нибудь известном мне языке, т. е. французском, английском или немецком, перевод Корана. новейшее, особенно историческое. Перевод всего бы желательнее на английском - выбирать прошу так, чтобы на три книги русские, кроме теоретических, приходилась одна нерусская. No Подчеркнуты книги, которых особенно желаю" (ЛН, т. 59. М., 1954, с. 418-419).

³¹ Гердер Иоганн Готфрид (1744-1803) - немецкий философ, литературовед и писатель. С 1764 по 1769 г. - пастор в Риге, впоследствии в Веймаре был придворным проповедником. С 1770 г. дружен с Гете, с которым познакомился в Страсбурге. "Ideen" - книга Гердера 1784-1791 гг. "Ideen zur Philosophic der Geschichte der Menschenheit". Кюхельбекер высоко ценил проповеди Гердера; в списке сочинений, отправленном В. А. Жуковскому в 1845 г., Кюхельбекер назвал и собственную переделку проповеди Гердера "Смерть".

³² Повесть "Таинственный Жид" "испанской" книги "Таинственное судопроизводство" (Лейден, 1569) - МТ, 1830, ч. 31, No 2, с. 182-202, No 3, с. 318- 344.

³³ ... прочел я отрывок из "Memoires..." - МТ, 1830, ч. 31, No 1, с. 17-44, воспоминания о Париже 1814-1815 гг. из книги "Memoires d'une femme de qua-lite, sur Louis XVIII, sa Cour et son regne" (Paris, 1829). Отрывок из этого же произведения в переводе О. М. Сомова - СО, 1829, т. 125, No И, с. 298-304, No 12, с. 355-361.

³⁴ ... извлечение из Байронова дневника. "Смесь", помещено известие об издании Т. Муром "Записок лорда Байрона".

³⁵ "Литературное зеркало" - сатирическое приложение к "Московскому телеграфу", открытое Н. А. Полевым со второго номера 1830 г., в котором помещались пародии и высмеивались стихи Пушкина, Вяземского, Дельвига, Баратынского, Языкова и др.

³⁶ ... "Русская песня" на странице 65 "Зеркала"... - МТ, 1830, ч. 31, No 4, с. 65-66 в приложении, озаглавленном "Продолжение отрывков из нового альманаха "Литературное зеркало""; подпись - Феокритов (Н. А. Полевой).

³⁷ "Невском альманахе"... - МТ, 1830, ч. 31, No 3, с. 355-363; критический отзыв об альманахе Е. Аладьина принадлежит, очевидно, Н. Полевому.

³⁸ "Цыганка", повесть В. И. Даля - МТ, 1830, ч. 36, No 21, с. 36-57, No 22, с. 165-185.

³⁹ "Об умственном воспитании детского возраста" "рассуждение" педагога Ивана Максимовича Ястребцова (1775-1839) - МТ, 1830, ч. 36, Я" 21, с. 3-25, No 22, с. 135-156, No 23, с. 269-301.

⁴⁰ ... теперь в отечестве Малебранша, Декарта и Паскаля один Cousin...- Малебранш (Мальбранш) Николя (1638-1715) - французский философ; Рене (1596-1650) - философ, физик, математик, физиолог. Паскаль Блез (1623- 1662) - математик, физик и философ. Cousin

⁴¹ ...Дежерандо, Гизо... - Дежерандо Жозеф-Мари (1772-1842) - французский философ и публицист. Гизо Франсуа - Пьер Тильом (1787-1874) - французский историк и государственный деятель.

⁴² ...целой дюжины Гелъвециев, Кондилъяков, Дюмарсе и подобных. - Клод-Адриан (1715-1771), Кондилъяк Этьен-Бонна (1715-1771) и Дюмарсе "Энциклопедии".

⁴³ Стюарт Дуальд (1753-1828) - английский философ.

⁴⁴ Ужели... Сутей, Казимир Де-Лавинь... Манцони... Теенер, Валин... стоят не выше... Бодмера? Сутей - Саути Роберт (1774-1843) - английский поэт "Озерной школы". - Делавинь Казимир (1793-1843) - французский поэт. Манцони - Мандзони Алесандро Франческо Томмазо Антонио (1785-1873) - итальянский писатель. Тегнер Валин - Валлин Юхан Улуф (1779-1839) - шведский поэт, известный также как автор духовных песен и псалмов. Бодмер Иоганн Якоб (1698-1783) - швейцарский поэт и критик. Противопоставление Кюхельбекера крайне субъективно; внутренний смысл его - предпочтение современных поэтов, в произведениях которых он ощущает присутствие высокого духовного начала, идеала нравственного и религиозного, рационалистам или прагматикам XVIII в.

⁴⁵ "Последний Новик" - роман Лажечникова Ивана Ивановича (1794-1869) - МТ, 1830, ч. 36, No 22, с. 185-206.

⁴⁸ Несколько писем Словцова к брату. - Словцов Петр Андреевич (1767-1843) - сибирский историк, этнограф и поэт. В 1826 г. в Петербурге вышла его книга "Письма о Сибири". "Письма к брату И. В. Словцову в Стерлитамак" - МТ, 1830, ч. 31, No 3, с. 289-313; ч.

⁴⁷ "Живописец" Полевого - сатирическое приложение к МТ "Новый живописец общества и литературы, составленный Николаем Полевым", выходил с 1830 по 1832 г.

⁴⁸ Записи от 4 и 5 апреля воспроизводятся по статье Ю. Н. Тынянова "Французские отношения Кюхельбекера" (ЛН, т. 33-34. М., 1939). Констан "Minerve Francaise" и журнала "La Renomme'e", убежденный конституционалист, творчество которого высоко ценили декабристы. Кюхельбекер познакомился с Констаном в Париже во время заграничного путешествия 1820-1821 гг. "Адольф" - роман Констана 1815 г., в котором выведен "байронический" герой до Байрона - молодой человек в разладе с веком и с самим собой, душа которого исполнена противоречивых чувств и желаний. Роман был одним из любимых произведений А. С. Пушкина, П. А. Вяземского. Б. А. Баратынского; Вяземский перевел его на русский язык и посвятил свой перевод А. С. Пушкину (отд. изд. - СПб., 1831). В МТ "Адольф" был напечатан в 1832 г. (ч. 37, No 1, с. 49-75, No 2. с. 203-226, No 3, с. 321-359, No 4. с. 460-499). Отзыв о романе "Адольф" в МТ был напечатан в 1831 г. (ч. 41, No 20, с. 532). Упоминание имени м-м де Сталь в конце записи от 5 апреля не случайно: современники находили в коллизии романа отражение личных отношений Б. Констана и м-м де Сталь.

⁴⁹ Далее в дневнике Кюхельбекера следовали десять выписок из романа, из которых в статье Тынянова приведена только первая: "Как скоро я слышал...".

⁵⁰ Вот что... он говорит о романе "Петр Иванович Выжигин"... - Отзыв Н. А. Полевого о романе Ф. В. Булгарина "Петр Иванович Выжигин. Нравоописательный исторический роман XIX века" (СПб., 1831) - МТ, 1831, ч. 38, No 6, с. 231- 235.

⁵¹ ...пантеизм, в переводе разбора "Истории крестовых походов" Мишо.

⁵² ... об исмаилитах, манихеях, катарах, богомилах etc. - Исмаилиты - члены мусульманской секты, возникшей в VIII в. на Ближнем Востоке как объединение крестьянской и городской бедноты. Манихеи Катары - члены религиозной секты XI-XIII вв., воззрения которых отражают протест народных масс против угнетения. Весь материальный мир, в том числе государство и католическую церковь, они объявляли порождением дьявола, обличали их пороки, за что подвергались жестоким преследованиям. Богомилы - религиозная секта, возникшая в Болгарии в X в. и связанная с антифеодальным крестьянским движением.

⁵³ - Разбор Н. Полевого трех иностранных книг: "Улисс-Омир, или Об истинном творце Илиады и Одиссеи" К. Колиадеса, "О нравственной красоте Омировой поэзии" фан Лимбурга Броувера и "Опыт о пиитическом единстве Илиады. Письмо к Гете" р. Г. Ланге - МТ, 1831, ч. 37, No 4, с. 500-516; ч. 38, No 5, с. 66-84. Вико Джимбаттиста (1668-1744) - итальянский ученый, ориенталист и эллинист.

⁵⁴ ...замечания Клапрота о книгах отца Иакинфа Вичурина... - Клапрот Г. -Ю. - французский ориенталист. Отец (Никита Яковлевич, 1777-1853) - ученый-востоковед и синолог, автор этнографических описаний Байкала, ойротов и калмыков; книги его - "Описание Тибета в нынешней его состоянии" (СПб., 1828), "Сань-Цзы-Цзин, или Троесловие" (СПб., 1829) и др. Статья "Отчет о книгах о<тца> Иакинфа Бичурина касательно истории монголов..." - МТ, 1831, ч. 38, No 7, с. 360-377, No 8, с. 512-534. Возражение Иакинфа Бичурина - "Ответ г-ну Клапроту на замечание касательно книг, изданных о. Иакинфом Би-чуриным и относящихся к истории монголов" - МТ, 1831, ч. 39, No 9, с. 82-99, No 10, с. 210-230.

⁵⁵ "Страшное гаданье",

⁶⁶ "О новой школе в поэзии французской", переводная с франц. статья - МТ, 1831, ч. 38, No 6, с. 149-180.

⁵⁷ Один из примечателънейших дней в моей жизни... - Запись от 11 апреля 1834 г. - типичный пример зашифрованности личных переживаний и событий в дневнике. Каким известием или происшествием вызвана радость узника, неизвестно.

⁵⁸ "Валленштейна" Шишковым... - Отзыв Н. А. Полевого о переводе А. А. Шишкова - в рец. на кн.: Избранный немецкий театр. Пер. Александра Шишкова 2-го, т. 1. М., 1831 - МТ, 1831, ч. 40, No 13, с. 94-97. "...этот перевод точнее... ротчевских..." - Ротчев Александр Гаврилович (1816-1873) - поэт и переводчик, в 1829-1830-е гг. много переводил и "перелагал" Шиллера. В его переводе вышли "Мессинская невеста", "Вильгельм Телль", "Орлеанская дева" и др. За переводы Шиллера Ротчев был избран действительным членом Общества любителей российской словесности при Московском университете.

⁵⁹ Лучше ли Вронченкины переводы?

⁶⁰ Конечно, Шишков не Вельтман и не Ушаков... - Вельтман Александр Фомич напечатал в МТ 1830-1831 гг. повесть "Странник, или Путешествие по географическим картам" (ч. 35, No 20, с. 509-530), стихи "Зороастр" (ч. 31, No 2, с. 177) и пр. Ушаков Василий Аполлонович (1789-1838) - писатель, беллетрист, в 1829-1830 гг. возглавлял театральный отдел МТ, затем перешел в "Сев. пчелу".

⁶¹ "Золотой горшок" Э. Т. А. Гофмана - МТ, 1831, ч. 40, No 13, с. 33-63.

⁶² ...- Статья Фердинанда Экштейна "О драматической поэзии в Англии до Шекспира и о Шекспировой драме" - МТ, 1831, ч. 40, No 13, с. 63-93, No 14, с. 214-242.

⁶³ ...католик Фенелон не то же, что католик Торквемада. - Фенелон Франсуа де Салиньяк де ла Мот, французский писатель и богослов, противопоставлен Кюхельбекером известному своей жестокостью великому инквизитору Испании Томазо Торквемада как образец высокой нравственности и добродетели.

⁶⁴ "Приключения по смерти Кохтина" и "Маклерская контора" - новеллы Н. А. Полевого, помещенные в приложении к МТ "Новый живописец общества и литературы": "Контора маклера и нотариуса" -1831, ч. 40, No 13, с. 215-231, No 14, с. 233-248; "Приключения по смерти г-на Кохтина" - ч. 41, No 18, с. 297-314.

⁶⁵ "Введение в географию и историю" Ивана Максимовича Ястребцова - МТ. 1829, ч. 28, No 15, с. 267-282; 1830, ч. 34, Кг 15, с. 281-306; 1831, ч. 39, No 10, с. 153- 180. Цитата из Кювье, которую приводит Кюхельбекер, - МТ, 1831, No 10, с. 171.

⁶⁸ "Умирающий Тасс" - Элегия Батюшкова является оригинальным произведением; сходное с нею по теме французское произведение 1790-х гг. до настоящего времени не найдено. В архиве Кюхельбекера сохранилась запись прозой французского перевода элегии Батюшкова (или французского произведения на ту же тему?). Мнение Кюхельбекера о неоригинальном характере элегии Батюшкова совпадает с мнением А. С. Пушкина (возможно, когда-то оно было подсказано Пушкину Кюхельбекером): "Эта элегия, конечно, ниже своей славы. Я не видал элегии, давшей Батюшкову повод к своему стихотворению, но сравните "Сетования Тасса" поэта Байрона с сим тощим произведением. Тасс дышал любовью и всеми страстями, а здесь, кроме славолюбия и добродушия (см. замечание), ничего не видно. Это - умирающий Василий Львович, а не Торк-вато" (запись Пушкина на полях 2-й ч. "Опытов в стихах и прозе" К. Н. Батюшкова).

⁶⁷ О "Письме к дрману" Марлинского... - "Письмо к доктору Эрману" - МТ,

1831, ч. 41, No 17, с. 37-73. С немецким историком, профессором Берлинского университета Георгом Адольфом Эрманом Бестужев встретился в Якутске в 1829 г. Эрман рассказывает об этой встрече в своей книге "Reise um die Erde" (Berlin, 1838).