Дневник (1831-1845).
1841 год

1841 год 

Настрадались мы от холоду; теперь все: я с женой и с детьми и с семейством Улиты живем в избе, тут же и работник, в горнице жить невозможно. 

J'ai eu le plaisir de perdre mon proces: {Я имел удовольствие проиграть ной процесс (франц.).} Сельский начисто отперся от моих денег. 

Жена меня просила отметить, что Ванюшка в первый раз усмехался. 

Савичевский было не в шутку занемог; слава богу, теперь лучше. Кстати! Я с ним иногда играю в шахматы: он, как то и должно было ожидать, выигрывает чаще, потому что я начну хорошо, а потом и оплошаю от рассеянности. Наталье Алексеевне прислали прекрасный по картинкам и типографической роскоши альманах "Утренняя заря".¹ 

Прелестная повесть "Божий дети",² с малороссийского, составляет почти единственное литературное украшение "Утренней зари"; все прочее, что я тут до сих пор прочел - и стихи, и проза, не исключая "4438-ого, кажется, года"³ Одоевского, - довольно пошло, а кое-что ниже посредственного. 

Наталья Алексеевна получила несколько номеров "Сына отечества" и "Отечественных записок" из Нерчинска. Примечательнее всего тут мне показался разбор Лермонтова романа⁴ "Герой нашего времени" (в "От<ечественных> зап<исках">). Разбор сам по себе хорош, хотя и не без ложных взглядов на вещи, а роман, варияция на пушкинскую сцену из "Фауста", обличает (франц.)} огромное дарование, хотя и односторонность автора. Несмотря на эту односторонность, я, судя уже и по рецензии, принужден поставить Лермонтова выше Марлинского и Сенковского, а это люди, право, - недюжинные. Итак, матушка Россия, - поздравляю тебя с человеком! Рад, ей-богу, рад, - хотя... Но пусть дополнят это хотя другие. 

Кроме Лермонтова, меня познакомил Краевский еще кое с какими людьми с талантом: с Кольцовым, Огаревым, Гротом.⁵ Вот рукопашный бой из Гротова перевода Тегнеровой поэмы:⁶

Как волны понеслися
Друг на друга они,
И будто бы срослися
Стальные их брони.
Так два медведя бьются
Над снежною скалой;
Так два орла дерутся
Над бурной глубиной.
Под мощными бойцами
Утес бы задрожал;
Захвачен их руками,
И дуб бы крепкий пал.
С них пот течет струями;

Тяжелыми стопами
Срыт камень, куст измят.

[...] СТАРЫЙ ДОМ <ОГАРЕВА>⁷

Старый дом, старый друг, посетил я
Наконец в запустенье тебя,
И былое опять воскресил я,
И печально смотрел на тебя.
Двор лежал предо мной неметеный,
Да колодец валился гнилой,
И в саду не шумел лист зеленый,
Желтый - тлел он на почве сырой.
Дом стоял обветшалый уныло,
Штукатурка оббилась кругом,
Туча серая сверху ходила
И все плакала, глядя на дом.
Я вошел. Те же комнаты были,
Здесь ворчал недовольный старик;
Мы беседы его не любили,
Нас страшил его черствый язык.

Здесь мы жили умом и душой;
Много дум золотых возникало
В этой комнатке прежней порой.
В нее звездочка тихо светила,
В ней остались слова на стенах;
Их в то время рука начертила,
Когда юность кипела в душах.
В этой комнатке счастье былое,
Дружба тихая выросла там,
А теперь запустенье глухое,
Паутины висят по углам.
И мне страшно вдруг стало. Дрожал я,
На кладбище я будто стоял,
И родных мертвецов вызывал я,
Но из мертвых никто не восстал. [...] 

Опять известие от Сельского - и, разумеется, он прав - я виноват; теперь только пени, а вот грозит ко мне и письмом и хочет выслать все экземпляры. Что я с ними буду делать? Авось смилуется - и оставит их у себя.

Миша мой мил по-прежнему, только жаль, что он такой трус: у него теперь щенок, которого он не на шутку боится. То ли дело братьины девчонки! Тиня давно бы щенка занянчила, 

"Воздушный корабль", прелестная пиэса Зейдлица,⁸ перевод Лермонтова, живо напоминает "Ночной смотр", кажется, Уланда, переведенный Жуковским.

ВОЗДУШНЫЙ КОРАБЛЬ

(из Зейдлица)

По синим волнам океана,
Лишь звезды блеснут в небесах,
Корабль одинокий несется,
Несется на всех парусах.
Не гнутся высокие мачты,
На них флюгера не шумят,
И молча в открытые люки
Чугунные пушки глядят.
Не слышно на нем капитана,
Не видно матросов на нем;
Но скалы, и тайные мели,
И бури ему нипочем.
Есть остров на том океане -
Пустынный и мрачный гранит;
На острове том есть могила,
А в ней император зарыт.

Врагами в сыпучий песок,
Лежит на нем камень тяжелый,
Чтоб встать он из гроба не мог.
И в час его грустной кончины,
В полночь, как свершается год,
К высокому берегу тихо
Воздушный корабль пристает.
Из гроба тогда император
Очнувшись, является вдруг;
На нем треугольная шляпа
И серый походный сюртук.
Скрестивши могучие руки,
Главу опустивши на грудь,
Идет и к рулю он садится
И быстро пускается в путь.
Несется он к Франции милой,
Где славу оставил и трон,
Оставил наследника-сына
И старую гвардию он.

Завидит во мраке ночном,
Опять его сердце трепещет
И очи пылают огнем.
На берег большими шагами
Он смело и прямо идет,
Соратников громко он кличет
И маршалов грозно зовет.
Но спят усачи-гренадеры -
В равнине, где Эльба шумит,
Под снегом холодной России,
Под знойным песком пирамид.
И маршалы зова не слышат;
Иные погибли в бою.
Другие ему изменили
И продали шпагу свою.
И, топнув о землю ногою,
Сердито он взад и вперед
По тихому берегу ходит,
И снова он громко зовет:

Опору в превратной судьбе;
Ему обещает полмира,
А Францию только себе.
Но в цвете надежды и силы
Угас его царственный сын,
И долго, его поджидая,
Стоит император один.
Стоит он и тяжко вздыхает,
Пока озарится восток,
И капают горькие слезы
Из глаз на холодный песок,
Потом на корабль свой волшебный,
Главу опустивши на грудь,
Идет и, махнувши рукою,
В обратный пускается путь.

И эта пиэса отпечатана в "Отечественных записках", в журнале большого достоинства, о котором напрасно сам издатель Краевский говорит несколько чересчур заносчиво,⁹ потому что такая заносчивость прилична одной жалкой посредственности.

Я чего-то жду: каждую ночь вижу во сне дорогу; боязнь и" тоска меня гложет. Что-то мне принесет этот год? Ужели мне назначены еще новые испытания? Вчера я прибегнул к молитве - и у него, источника всякой отрады, нашел утешение. 

"Ижорского", теперь еще акт - и расстанусь с созданием, которое занимает меня 16-й год. Жаль! Какая мысль заменит эту, с которою я так свыкся? 

С четверга напала на меня хандра, в пятницу и субботу она несколько примолкла, потому что писал... Вчера я уже опять скучал, а сегодня сосет меня такая тоска, что и сказать не могу. Что-то приближается тяжелое, роковое, чему еще не могу дать имени; я сегодня едва ли в лучшем настроении духа, чем 11 июля 1826 г., накануне прочтения нам сентенции,

Жена и дети!

Бедная моя Дронюшка! и она горюет, и она предчувствует что-то нехорошее! По крайней мере теперь она спит; мне не спится. 

Пробежал я 2-й томик стихотворений Подолинского.¹⁰ Итог: это русский Маттисон.¹¹ Та же страсть казаться чрезвычайно несчастным, разочарованным, убитым (от чего? почему? - неизвестно). Тот же гармонический, цветистый язык и что-то похожее на роскошь картин и живописи - и (больно сказать) то же бессилие, то же отсутствие истинной поэзии, - что-то однообразное, вялое, вопреки всем притязаниям на силу. Chef d'oeuvre {шедевр (франц.).} всего собрания - "Гурия". Тут, между прочим, 4 стиха истинно превосходных:

Снилось, кто-то в море злата
Пролетел и вдруг исчез,
Но с востока до заката
Он раздвинул свод небес.

Конечно, это хорошо, - да это описательная поэзия, последняя по достоинству. В "Отчужденном", который, впрочем, вздор, еще есть 4 стиха, в которых истинное, глубокое чувство, - девушка говорит своему любезному:

Ты печален, почему же
Мне печальною не быть?
Радость я делю: кому же
И печаль твою делить?

"Сиротка" - прелестный народный миф, худо обработанный. "Фирдуси" недурен, но мог бы быть вдесятеро лучше.

Есть еще кое-что, несколько пиэс, которые бы можно назвать хорошенькими, но это не поэзия. Впрочем, в век таких гениальных пачкунов, каковы Тимофеев и Бернет,¹² спасибо Подолинскому за его уважение к языку и стихотворению: это не Баратынский, ни даже Языков, но все же человек старой пушкинской школы, для которого поэзия высокое искусство, а не заикание полупьяного мальчишки. 

Вчера прочел я "Безумную" Козлова¹³ и "Дебору"¹⁴ Шаховского.

"Дебору", кажется, я и прежде читал: она в ложном роде; впрочем, и Озерова хваленые когда-то трагедии в том же ложном классическом, в котором рамки до того тесны, что ни одного характера порядочно развить невозможно и где поневоле все лица друг в друга стреляют антитезами, потому что им ровно нечего другого делать. Но об этом когда-нибудь после. Язык Шаховского прекрасный для 1809 году: в нем нет почти швилей, а их довольно и предовольно у Озерова. В Хабере и Первосвященнике есть даже что-то похожее на обрисовку, на оттушовку лица; особенно последний недурен. Только не понимаю, для чего при сочинении такой трагедии нужен был сотрудник, знающий еврейскую словесность.

В "Безумной" много хорошего, только крестьянка сумасшедшая говорит не по-крестьянски; в этом отношении лучше ее ямщик: его "Не пред добром" истинно прекрасно. 

Вчера приехали А. И. Разгильдеев и Истомин. Истомин привез книги и письмо ко мне от Мордвинова.¹⁵ В письме виден молодой человек. Почему мне ныне молодость кажется смешною? Прав ли я? Без сомнения, нет: нетерпимость молодости лучше самой терпимости, только была б она искренна!

В "От<ечественных> зап<исках>": прочел я тут статью "Менцель" Белинского.¹⁶ Белинского Менцель - Сенковский; автор статьи и прав, и неправ; он должен быть юноша: у него нет терпимости, он односторонен. О Гете ни слова, il serait trop long de disputer sur cela, {слишком долго было бы спорить об этом (франц.).} но я, Кюхельбекер, противник заклятый Сенковского-человека, вступлюсь за писателя, потому что писатель талант, и, право, недюжинный, вступлюсь и за Кукольника, который не приходу Белинского, но, несмотря на все, что и я в нем не менее Б<елинского> и, может быть, с большим сознанием дела порицаю, также талант, а иногда и душа прекрасная. Второе - критика комедии Грибоедова:¹⁷ "Горе от ума" есть обмолвки и противоречия, - оно так, но потому-то творение Грибоедова и есть природа, а не математическая или философская теорема, и в природе такие же противоречия, хотя только для близоруких. 

Вчера уехал Суровцев, земляк моей жены: она, бедняжка, была рада с ним свидеться. С ним был здесь доктор Жунковский.¹⁸ Я собою недоволен. Я не сделал ничего нехорошего, но вел себя бесхарактерно. 

В Краевском мне не нравится, что он, на стать Ушакова и Сенковского, хотя и поосновательнее и глубже, распространяется в своих критиках о предметах, совершенно не принадлежащих к делу. Напр., разбирает книгу для детей,¹⁹ а вместо разбора - предлинная диссертация о воспитании. 

Множество впечатлений, воспоминаний, чувств и мыслей в эти 8 дней! День рождения матушки 20, именины жены 22; а тут "Ижорский" и книги, большая в моем нынешнем быту редкость. В "Сыне отечества" всего более меня поразили повести: "Путевые впечатления" Вельтмана²⁰ и "Колыбель и гроб" Полевого.²¹

В эскизах Мери²² - Fame transmise {душе передается (франц.).} что-то гофмановское; но слишком много скоромного, да и развязка-то проза. 

Вчера я ездил в Арашанту сеять хлеб; но сегодня воротился, потому что земля совсем еще мерзлая. 

Сегодня в ночь меня обокрали: отбили замок у амбара и унесли четыре серпа, полкожи сыромяти, 13 фунтов масла и потник. 

Слава богу, книги у нас в Акше таки водятся. Вчера и сегодня я прочел книжку "Библиотеки для чтения" на 41 год, которая, впрочем, порядочная пустошь, и вот теперь вечером небольшой и незатейливый, но хорошенький роман Кульжинского "Федюша Мотовильский";²³  

Множество гостей: двое Аринкиных с сестрой и женами, Устинья Ивановна с сыном и дочерью и чиндантский священник с сыном. Все это ест, пьет и веселится. Я, старый дурак, сегодня проиграл 12 руб. 50 коп., зато высеял пять пудов хлеба, который купил у Спиридоновых. 

"Хромой бес" ²⁴ занимателен, но после бесовщины гетевской, английской и новейшей французской - он несколько слишком добродушен; но с таким предметом делать было нечего: если бы Ле-Саж вывел настоящего беса, он утомил бы читателя в конце 1-го тома... Эпизоды и рассказы вовсе не бесовские поразнообразили целое, и книгу дочитываешь с удовольствием. 

Прожил я 8 дней в Арашанте, пользовался водами и сеял хлеб; кроме того, прочел я там романы: де Санглена "Клятва на гробе",²⁶ Зубова "Астролог Карабахский",²⁶ чей-то "Ужасный брак", да передал "Дочь купца Жолобова".²⁷ Лучший из всех последний; прочие более или менее вздор. Завтра внесу в дневник "Колыбельную песню", которую я написал. До глубины души тронула меня встреча моих миленьких Васиньки, Дежиньки²⁸ и Прони. Мой друг Аннушка потом прибежала ко мне на дом: кажется, она мне обрадовалась не менее их. Миша меня не узнал. 

Баю-баюшки-баю,
Душку байкаю мою.
Глазки светлые сомкни,
До утра, мой свет, усни.
Баю-баюшки-баю,
Душку байкаю мою.
Сонный уносися в рай,
С божьим ангелом играй.

Душку байкаю мою.
Чист твой ангел и пригож,
На тебя, сынок, похож.
Баю-баюшки-баю,
Душку байкаю мою.
Ясны очи у него,
Как у Миши моего.
Баю-баюшки-баю,
Душку байкаю мою.
Щечки, как заря, горят,
Губки целовать манят.
Баю-баюшки-баю,
Душку байкаю мою.
Он хранитель твой и друг,
Гонит от тебя недуг.
Баю-баюшки-баю,
Душку байкаю мою.
Вздохи с уст моих берет
И на небо их несет.

Душку байкаю мою.
Вздохи и молитвы те
За тебя и о тебе.
Баю-баюшки-баю,
Душку байкаю мою.
Спи ж, голубчик, по ночам,
Вырастай на радость нам.
Баю-баюшки-баю,
Душку байкаю мою. 

В "Камчадалке"²⁹ слишком пересолено: ужасам конца нет. Но все же это роман не без достоинства. Мы, изгнанники, вдобавок должны благодарить Калашникова, что он добром помянул наших несчастных предшественников Зуду и Ивашкина. При чтении этого романа несколько раз мелькала в уме моем мысль, что, быть может, через 50, через 100 лет точно так помянет какой-нибудь даровитый романист о Кюхельбекерах, особенно о Михаиле. 

С грустью и наслаждением перечитываю стихотворения моего незабвенного Дельвига.³⁰ Какой прекрасный талант! Сколько у него свежести, истинного чувства, поэтической чистоты, разнообразия. Как вялы, бледны, безжизненны в сравнении с ним большая часть нынешних хваленых, даже лучших, хоть бы, напр., Подолинский или даже Бенедиктов!³¹

[...] Прочел повесть "Неведомая".³² Какого-то М. Л. Неужто Лермонтова? Она чрезвычайно слаба; впрочем, напечатана в 29 году: в 12 лет Лермонтов, который и теперь, кажется, еще молод, мог исполински шагнуть вперед. 

Приехал сюда некто П. Н. Чаусов: Анемподист Иванович в Нерчинске и прислал мне письмо от Оболенского да "Revue etrangere".³³ 

а между тем где тут всякий раз дождаться помощи. Дух бодр - хорошая вещь; но худо, если притом плоть немощна. 

Май таки свое взял: сегодня сюда приехал младший Разгильдеев³⁴ и привез самые неприятные известия. Раз, по делу Лунина многих допрашивают,³⁵ многих привозят в Иркутск - будто бы до 90 человек. Второе, будто бы одного секретного повезли из Читы в Иркутск (в Чите их всего-навсего один: Завалишин).³⁶ Третье, в Чите скарлатина, и множество ребят умирает: это третье самое худшее! Сохрани, господи, мне моих малюток! Привезли мне дневники, только не все. 

Уехал сегодня Анемподист Иванович Разгильдеев: вместо спасибо за то, что я его дочь учил целое полгода, он мне насказал множество неприятностей и колкостей. Дежинька также со мной не простилась. Видел я сегодня у Натальи Алексеевны мальчика, которому здешние тунгусы поклоняются как воплощению Шигумуни или другого какого-то их Бурхана. Он довольно хорош из себя, но ума очень недальнего; лет ему около 12-ти. 

Нерадостный день! Уехал, во-первых, мой добрый Савичевский, с которым я свыкся как с родным; а вдобавок Ваня опять занемог. Ох вы, дети, дети! 

Вчера был у меня тунгусский Бурханчик. Я подарил ему табакерку и, может быть, худо сделал. Гнать идолопоклонников и силою принуждать их креститься, разумеется, варварство; но строить им божницы, дарить их лам, называть их даже батюшками (как это делают здешние казаки) - просто значит потакать их грубому суеверию и являть самое постыдное равнодушие к собственной вере.

[...] У французских литературных фешьонеблей,³⁷ кажется, введено подтрунивать над Ал. Дюма и даже Виктором Hugo, как у нас "Отеч<ественные> зап<иски>" трунят над Марлижжим³⁸ и его последователями. 

Фантазия, Ундина, Пери
(Любое имя выбирай):
Ах, скоро за тобою двери
Затворятся - прощай! прощай!
Услышит скоро дальний край
Твои затеи, смех и шутки;
Резвиться перестанешь ты
Вокруг меня. Твои ж черты,
Черты бесценной мне малютки,
Я в сердце сохраню, поверь!
И буду ожидать с тоскою,
Чтобы опять твоей рукою
Вдруг отворилась наша дверь,
Чтобы, предшествуя веселью,
Ты вновь в мою впорхнула келью
И здесь все было, как теперь! 

Завтра едет Наталья Алексеевна. Здесь Д. М. Кандинский:³⁹ мы с ним уговаривались насчет его детей. Дай-то бог, чтоб это состоялось! 

Все наши разъехались: третьего дня Наталья Алексеевна, Лизавета Ивановна и Василий Данилович, а вчера уехал и Истомин.

Книг мало, только "Revue etrangere", в которой я уже прочел самые занимательные статьи, - остался только подбор (Nachlese). Итак, перечитываю порою-временем старые дневники: встречаю в них отметки о таких сочинениях, которые вовсе изгладились из моей памяти. Насчет некоторых писателей я свое мнение переменил: к этим в особенности принадлежит Бальзак. Теперь нахожу его довольно однообразным, хотя и теперь считаю его человеком очень даровитым. 

29 июня я отправился в Варашанту и 30-го воротился домой пешком, потому что вздумал лакомиться земляникой и опустил коня. Нынешний год, без особенной помощи божией, непременно будет неурожай: жары стоят истинно африканские, а помочки мало. 

Матушка скончалась 26 марта. Ее жизни было 84 года и 6 дней. 10 июля 1841 г. в Акше написал мне это мальчик,⁴⁰ которого здешние тунгусы почитают Бурханом. 

Наконец я прочел Шекспирова "King John", {"Король Джон" (англ.).} которого я так давно уже желал прочесть. В положениях и распорядке сцен кое-какое сходство с "Ричардом III" и "Макбетом"; в характерах, напротив, решительный контраст: Ричард умный злодей, Макбет мощный злодей, Джон злодей слабодушный и слабоумный.

Самый оригинальный характер - побочный сын Ричарда Львиного Сердца; самое оригинальное положение, когда эта буйная головушка приходит в ужас, узнав о смерти Артура. Губерт не без достоинства, а сцена его с Артуром превосходна; но только одна она да, может быть, еще то, что дофин говорит Сельсбери, выдержит сравнение с первостатейными сценами и местами в "Ричарде" и "Макбете". Кардинал Легат несколько слишком откровенен с дофином, а протестантские выходки англичан, особенно самого короля, не у места и не вовремя. Главное достоинство этой драмы - слог, который очарователен. 

"Pericles, Prince of Tyre", {"Перикл, принц Тирский" (англ.).} подобно "Андронику", Чемерсом⁴¹ (Chalmers) и Мелоном⁴² не признается за творение Шекспира. Что касается до меня - я, несмотря на чудовищности "Андроника", гораздо охотнее признаю эту пиэсу за Шекспирову, нежели "Перикла", разве принять, что в самое первое время своего авторства великий драматург только выправил старинную драму. Это роман, и огромный, на который наброшен очень неискусный покров драмы. Первое явление напоминает "Туриндоту" Гоцци,⁴³ но Гоцци тут выше Шекспира. Даже прекрасных стихов мало. NB Теперь постигаю несколько связь между "King John"ом и прочими "Histories" Шекспира: "King John" с ними не в исторической, но в нравственной связи; он их поэтический пролог, их поэтическое сокращение.

"All's well that ends well" {"Все хорошо, что хорошо кончается" (англ.).} - и к этой драме Джонсон⁴⁴ слишком строг. Нравственно прекрасным нельзя назвать характера Бертрама; но если принять, что его принудил - и кто? - король - жениться на Гелене, он по крайней мере становится извинительным и очень терпимым на сцене, тем более что ему приданы кое-какие достоинства, напр. красота, храбрость etc. Сама Гелена, которая ему навязывается на шею, мне не слишком по нутру, впрочем, она выкупает этот поступок впоследствии. Интерес этой драмы очень высок и разнообразие чрезвычайно; а Клаун и Пароль в своем роде превосходны. 

Вчерашнюю ночь я всю почти просидел над романом "Танька разбойница".⁴⁵ Это дикий, страшный, бессвязный бред, с романо-историческими вставками, но бред, исполненный воображения. Автор, без сомнения, человек с талантом. 

Ночью я долго не мог заснуть и от бессонья занялся грамматическою находкою. Обыкновенно окончание на -учий, -ючий и вообще на -чий считают просторечивым причастием, соответствующим окончанию на -ущий, -ющий и -щий, но если рассмотреть строже, оно по смыслу от него очень различествует. Вонючий, напр., не то, что воняющий, - может теперь, в это самое мгновение, и не вонять, но свойство его вонькость; текучий тот, чье свойство быть в текучем состоянии; горючий - способный гореть, а не горящий в самом деле; летячий и летучий - способный летать, а не летающий в сию минуту, и пр. Итак, это окончание показывает свойство или способность, а не настоящее действие или состояние. Это истинная verbalia, {глагольная форма (лат.).} но не причастие. 

Ныне я уже почти три недели не ездил верхом. Между тем мне необходимо движение: вот почему сегодня я был на Козловой горе. Спустился с довольно крутого гладкого спуска в лощину предикую, преуединениую, в которой даже птицы почти не пугались меня. Вид с горы прекрасный. 

Читаю очень недурной роман "Осужденный" А. Крылова⁴⁶ (не Александра ли Абрамовича, моего петербургского приятеля?). Только плохо автор знает язык: юница он в одном случае употребил <вместо> молодая девушка, а старицастарушка; между тем как юница значит корова, а старица - монашенка. 

[...] Примечательного прочел я: рецензию на стихотворения Лермонтова⁴⁷ в "Отечественных записках". [...] 

Наконец все наши съехались, да кое-кто уже успел опять уехать. Александр Иванович в среду отправился с приставом миссии в Чиндант и Цурухай. Н. И. Любимов⁴⁸ - человек истинно европейский; я провел в его обществе несколько очень приятных дней; его подчиненный Быстров мне также полюбился. Между прочим, они познакомили меня с стихами Хомякова⁴⁹ "На перенесение праха Наполеона": эти стихи - истинно необыкновенное явление в нашей поэзии. 

Сегодня 30 лет со дня открытия Лицея. Теперь всем моим товарищам (оставшимся в живых) за сорок лет. Из тридцати тогда поступивших в Лицей умерли,⁶⁰ сколько знаю, Ржевский, Корсаков, Дельвиг, Пушкин и, кажется, еще Костенский; Есаков застрелился; Тырков сошел с ума, а я и Пущин? Осталось, если не считать Гурьева, выключенного еще в 1813 году, всего двадцать. Итак, целой трети уже нет. Да, я вспомнил, что и Илличевский чуть ли не умер: стало быть, вот уж и перешло за треть. 

Я этот месяц прочел "Сочинения" Вельтмана.⁵¹ "Виргиния" и "Сердце и думка"; в последней ума и игривости пропасть, но целое несколько растянуто. "Кощей" и "Святославич" утомительны беспрестанными скачками и шарлатанством автора; а "Странника" просто невозможно читать, как читают прозу, а должно перебирать, как собрание лирических пиэс и эпиграмм. Вельтман вообще более автор отлично хороших страниц, нежели выдержанных книг. Он метит явно в Гофманы и Жан Поли; но чтобы быть первым, недостает у неге силы и собственного, суеверного убеждения в истине призраков, которые создает, а с вторым ему никогда не сравниться, потому что у него слишком мало души. Всех ближе подходит он к Вашингтону Ирвингу. 

Бедный ты мой Суслов!⁵² На прошедшей неделе он схоронил одного сына, сегодня другого. Не должен ли <я> стыдиться после того, что меня малейшее выводит из терпения и заставляет роптать на свою судьбу, что я в состоянии был излить свое уныние в стихах таких, какие я вчера выходил у Натальи Алексеевны в ожидании бани:

Что скажу я при исходе года?

Был он для изгнанника тяжел,
Мрачный, как сибирская природа.
Повторять ли в сотый раз: "Все тленно"?
"Все под солнцем дым и суета"?

Для людей ли то, что совершенно?
Ноша жизни однозвучной, вялой,
Цепь пустых забот, и мук, и снов,
Глупый стук расстроенных часов -

Примечания:

¹ "Утренняя заря" - альманах, издаваемый В. А. Владиславлевым (СПб., 1839-1843). В руки Кюхельбекера попал, очевидно, т. 2 (СПб., 1840).

² "Божии дети"

³ "4438-й год. Петербургские письма. От Ипполита Цунгиева, студента Главной пекинской школы, к Лингину, студенту той же школы" - отрывок из утопической части незаконченной исторической трилогии В. Ф. Одоевского.

⁴ ...разбор Лермонтова романа... - Статья В. Г. Белинского ""Герой нашего времени". Сочинение М. Лермонтова. СПб., 1840. 2 части" - ОЗ, 1840, т. 10, No 6, отд. 5, с. 27-54; т. 11, No 7, отд. 5, с. 1-38.

⁵ - В ОЗ 1840 г. печатались стихотворения Алексея Васильевича Кольцова (1809-1842) "Хуторок", "Умолкший поэт", "Русская песня", "Дума Сокола", "Песня", "Песня разбойника", "Божий мир. Дума", "Перепутье", "Лес. Дума" и др. Николай Платонович Огарев (1813-1877) опубликовал в ОЗ 1840 г. стихотворения "Старый дом" (т. 10, No 5-6, отд. 3, с. 99-100) и "Деревенский сторож" (т. 11, No 9), Яков Карлович Грот (1812-1893) - отрывки из перевода поэмы Тегнера "Фритиоф" (см. след. примеч.).

⁶ ... из Гротова перевода Тегнеровой поэмы. "Фритиоф, скандинавский богатырь"; отрывок из нее - ОЗ, 1840, т. 10, No 5-6, отд. 3, с. 94-99. Кюхельбекер цитирует с. 96. Отдельным изданием перевод Грота вышел в Гельсингфорсе в 1841 г.

⁷ "Старый дом" (Огарева). - Часть записи от 11 (?) февраля 1841 г; восстановлена на основании свидетельства Ю. Н. Тынянова о том, что Кюхельбекер выписывает в дневник из ОЗ полностью текст стихотворения Огарева "Старый дом" (см.: Лит. современник, 1938, No 10, с. 216). Здесь же Тынянов говорит о стихах Алексея Степановича Хомякова (1804-1860), также заинтересовавших Кюхельбекера. Если речь идет о публикации в ОЗ, то, вероятно, имеются в виду стихотворения Хомякова в ОЗ 1839 г. "Ему же" (т. 3, отд. 3, с. 134) и "Гордись! тебе льстецы сказали..." (т. 6, отд. 3, с. 143).

⁸ "Воздушный корабль"... Зейдлица... - Стихотворение М. Ю. Лермонтова, подражание балладам Жозефа Христиана Цедлица (1790-1862), австрийского поэта, "Die nachtliche Heerschau" ("Ночной смотр") и "Das Geisterschieff" ("Корабль-призрак") - ОЗ, 1840, т. 10, No 5, отд. 3, с. 1-3. Текст стихотворения включен в запись от 21 февраля 1841 г. на основании указания Ю. Н. Тынянова (Лит. современник, 1941, No 7-8, с. 142).

⁹ - Видимо, Кюхельбекер имеет в виду критические заметки против издателя "Терапевтического журнала" Ив. Зацепина под заглавием "О жизни литературной, или Ответ на рецензии "Терапевтического журнала" и статей "О жизни", соч. Ив. Зацепина", принадлежавшие перу ее А. А. Краевского, а М. Н. Каткова (ОЗ, 1840, т. X).

¹⁰ ... 2-й томик стихотворений Подолинского.- Собрание сочинений А. И. Подолинского "Повести и мелкие стихотворения". СПб., 1837. 2 части.

¹¹ Маттисон

¹² ... в век таких гениальных пачкунов, каковы Тимофеев и Бернет... - Тимофеев Алексей Васильевич (1812-1883) - поэт и прозаик, прославляемый О. И. Сенковским в БдЧ как "прямой наследник Пушкина и второй Байрон" В письме к Пушкину от 3 августа 1836 г. Кюхельбекер писал о Тимофееве, что он "безбожно обкрадывает и тебя, и меня". Бернет

¹³ ... прочел я "Безумную" Козлова... - "Безумная. Русская повесть в стихах. Соч. Ивана Козлова". СПб., 1830.

¹⁴ "Дебора" - трагедия "Дебора, или Торжество веры. Подражание "Гофолии" Расина" А. А. Шаховского. СПб., 1811.

¹⁵ ...- Мордвинов Александр Александрович (1813-1872) - сибирский литератор, этнограф и путешественник; его письмо - ЛН, т. 59. М., 1954, с. 486-487. Из этого письма следует, что оно написано в ответ на письмо Кюхельбекера, в котором тот благодарил за присылку книг, писал о Вельтмане и Лермонтове и просил прислать их книги. Мордвинов, по-видимому, послал Кюхельбекеру романы Вельтмана "Сердце и думка", "Кощей Бессмертный" и "Генерал Каломерас", а о Лермонтове сообщил, что, кроме рассеянных в ОЗ его мелких стихотворений, в Нерчинске ничего нет; "... его роман "Герой нашего времени" и небольшое собрание вышедших ныне избранных стихотворений чрезвычайно расхвалены" (Мордвинов явно имел в виду статьи Белинского о Лермонтове в ОЗ). "Героя нашего времени" Кюхельбекер получил от племянниц в 1843 г.

¹⁶ ...статью "Менцель" Белинского. - "Менцель, критик Гете" (1840) - ОЗ, 1840, т. 8, No 1, отд. 2, с. 25-64.

¹⁷ ... критика комедии Грибоедова... - "Горе от ума. Соч. А. С. Грибоедова. Второе издание. СПб., 1839" -ОЗ, 1840, т. 8, No 1, отд. 5, с. 1-56.

¹⁸ Суровцев - по-видимому, баргузинский чиновник или купец. Доктор Жунковский - возможно, один из ссыльных поляков.

¹⁹ Кюхельбекер имеет в виду две рецензии Белинского 1840 г. на книги для детей, опубликованные в ОЗ, т. 8, No 1, отд. 6, с. 28-30; т. 9, No 3, отд. 5, с. 1-36.

²⁰ "Путевые впечатления" Велътмана - повесть "Путевые впечатления и, между прочим, горшок ерани. Рассказ в роде повести" (1837) - СО, 1840, т. 1, январь, No 1, с. 35-84.

²¹ "Колыбель и гроб " Н. А. Полевого - СО, 1840, т. 1, февраль, No 3, с. 556-586.

²² В эскизах Мери... - в книге Мери "Les nuits de Londres" (Paris, 1840, ч. 1-2), о выходе которой сообщалось в ОЗ, 1840, т. 13, No 11-12, отд. 6, с. 14 и в подробной рецензии "Les nuits de Londres par Mery", etc. ("Лондонские ночи", сочинение Мери, автора "Сцен из итальянской жизни". Париж, 1840, две части) - СО, 1841, январь, No 3, с. 67-91. Здесь же напечатана полностью одна из семи новелл, входящих в книгу Мери.

²³ "Федюша Мотовильский" - "украинский роман" Кульжинского Ивана Григорьевича (1803-1884), писателя и педагога; вышел отдельным изданием - М., 1833.

²⁴ "Хромой бес" - роман Аллена Ренэ Лесажа (1668-1747), написанный в 1707г.

²⁵ "Клятва на гробе" - роман Якова де Санглена "Рыцарская клятва при гробе" (М., 1832).

²⁵ "Астролог Карабахский" "Карабахский астролог, или Основание крепости Суши в 1852 году. Исторический закавказский роман. Соч. Платона Зубова" (М., 1834, 2 части). Зубов Платон - военный историк и беллетрист 1830-1840-х гг.

²⁷ "Дочь купца Колобова" - повесть Ивана Тимофеевича Калашникова (1797-1863), написанная в 1831 г. Отрывки из нее Кюхельбекер читал в МТ, 1831, ч. 42, No 22.

²⁸ Дежинька - возможно, младшая дочь Разгильдеевых.

²⁹ "Камчадалка" - повесть И. Т. Калашникова, 1833 г. Зуда и Ивашкин - герои повести "Камчадалка", русские среди камчадалов.

³⁰ ... перечитываю стихотворения... Дельвига. "Стихотворения барона Дельвига" (СПб., 1829).

³¹ Бенедиктов Владимир Григорьевич (1807-1873) - поэт, со стихотворениями которого Кюхельбекер познакомился, читая БдЧ на 1835-1836 гг. ("Кудри", "К Алине", "Возвратись!"). В 1835 г. "Стихотворения Владимира Бенедиктова" вышли отдельным изданием (СПб., 1835). В 1836 г. вышло второе издание, в 1838 - вторая книга "Стихотворений" Бенедиктова.

³² "Неведомая" - повесть, изданная анонимно (М., 1829), с посвящением князю В. И. К-ву, подпись Лермонтову она не принадлежит. По некоторым деталям содержания можно предположить, что ее автор - воспитанник Московского университетского пансиона, но более раннего выпуска, чем Лермонтов. Анализу этой повести посвящена значительная часть статьи Ю. Н. Тынянова "Кюхельбекер о Лермонтове" (Лит. современник, 1941. No 7-8).

³³ "Revue etrangere" - журнал, издававшийся в СПб. с 1832 г., Кюхельбекер получил от брата Михаила, который посылал издание в Нерчинск Е. П. Оболенскому с условием, что тот по прочтении перешлет его Вильгельму.

³⁴ ... младший Разгильдеев

³⁵ ... по делу Лунина многих допрашивают... - Лунин Михаил Сергеевич (1787-1845) - декабрист, осужденный по 1-му разряду, в 1836 г., после тюремного заключения и каторжных работ в Нерчинских рудниках, был поселен в селе Урик близ Иркутска. Смелые мысли, высказываемые Луниным в переписке с сестрой, и его сочинение "Взгляд на русское тайное общество с 1816 по 1826 год" вызвали ряд репрессий против него, а в 1841 г. - обыск в его доме и арест. Лунин был переведен в тюрьму Акатуя, известную чрезвычайно жесткими условиями заключения и нездоровым климатом, где и умер.

³⁶ Завалишин Дмитрий Иринархович (1804-1892) - декабрист, в 1839 г. после тринадцати лет каторги был поселен в Чите.

³⁷ Окончание записи восстановлено но статье Ю. Н. Тынянова "Французские отношения Кюхельбекера". Кюхельбекер имеет в виду многочисленные статьи о Гюго во французских журналах, которые перепечатывались в "Revue etrangere de la litterature, des sciences et des arts" БдЧ и других русских журналах 1830-1840-х гг.

³⁸ ..."Отеч<ественные> зап<иски>" трунят над Марлинским... "Полное собрание сочинений А. Марлинского" - ОЗ, 1840, т. 8, No 2, отд. 5, с. 57-84 и др.

³⁹ Д. М. Кандинский - акшинский чиновник.

⁴⁰ 10 июля... написал мне это мальчик... - Смысл фразы неясен; в списке - "Русской старины" фраза начинается датой: "19 июля...", что, очевидно, является опиской.

⁴¹ А. (1759-1834) - английский биограф и издатель Шекспира.

⁴² Мелон Эдмунд (1771-1812) - английский шекспировед.

⁴³ Гоцци "Турандота" {"Турандот") - пьеса-сказка Гоцци 1762 г.

⁴⁴ Джонсон Сэмюэл - английский писатель, критик, издатель. По-видимому, Кюхельбекер был знаком с его изданием сочинений Шекспира (1765 г.).

⁴⁵ "Танька разбойница" - "Танька, разбойница ростокинская, или Царские терема". Историческая повесть XVIII в., лубочное произведение, изданное в Москве в 1834 г., автор -... кой С.

⁴⁶ "Осужденный" А. Крылова - повесть Крылова Ивана Захаровича (1815-1869), беллетриста и духовного писателя, изданная в 1835 г.

⁴⁷ ... рецензию на стихотворения Лермонтова... "Кюхельбекер о Лермонтове". Статья В. Г. Белинского ""Стихотворения М. Лермонтова". СПб., 1840" - ОЗ, 1841, т. 14, No 2, отд. 5, с. 35-80.

⁴⁸ Любимов Н. И. - очевидно, офицер, прибывший под начальство майора А. И. Разгильдеева.

⁴⁹ ... с стихами Хомякова... "На перенесение Наполеонова праха" Алексея Степановича Хомякова, опубл. в журнале "Москвитянин", 1841, No 1, с. 341, без заглавия.

⁵⁰ Из тридцати тогда поступивших в Лицей умерли... Ржевский Николай Григорьевич (1800-1817) - прапорщик Изюмского гусарского полка. Корсаков Николай Александрович (1800-1820) - композитор-любитель, чиновник Коллегии иностранных дел. На его смерть Пушкин и Кюхельбекер написали стихи. Константин Дмитриевич (1797-1830) - чиновник канцелярии Министерства финансов и Государственного ассигнационного банка. Есаков Семен Семенович (1798-1831) - прапорщик лейб-гвардии конной артиллерии, с 1829 г. полковник. Покончил с собой во время польской кампании 1830-1831 гг. Тырков в отставке, владелец имения в Новгородской губернии. Гурьев Константин Васильевич (1800-не ранее 1833) был исключен из Лицея с первого курса за "дурное поведение". Илличевский

⁵¹ "Сочинения" Вельтмана. - Кюхельбекер выделяет в этой книге повести "Виргиния, или Поездка в Россию" (1837) и "Сердце и думка. Приключение" (1838). "Кощей" - "Кощей Бессмертный. Былина старого времени" (1833). "Святославич" - "Святославич, вражий питомец" (1835).

⁵² Суслов - один из акшинских казаков, служивший под начальством А. И. Разгильдеева.