В. К. КЮХЕЛЬБЕКЕР -- ПУШКИНУ
20 октября 1830 г. Динабург
20 окт.
Любезный друг Александр.
Через два года наконец опять случай писать к тебе: часто я думаю о вас, мои друзья; но увидеться с вами надежды нет как нет; от тебя, т. е. из твоей псковской деревни до моего Помфрета1 правда, не далеко; но и думать боюсь, чтоб ты ко мне приехал... А сердце голодно: хотелось бы хоть взглянуть на тебя! Помнишь ли наше свидание в роде чрезвычайно романтическом:2 мою бороду? Фризовую шинель? Медвежью шапку? Как ты через семь с половиною лет мог узнать меня в таком костюме? вот чего не постигаю!
Я слышал, друг, что ты женишься:3 правда ли? Если она стоит тебя, рад: но скажи ей или попроси, чтоб добрые люди ей сказали, что ты быть молодым лордом Байроном не намерен, да сверх того и слишком для таких похождений стар. -- Стар? Да, любезный, поговаривают уже о старости и нашей: волос у меня уже крепко с русого сбивается на серо-немецкий; год, два, и Амигдал процветет на главе моей 4. Между тем я, новый Камоэнс5, творю, творю -- хоть не "Лузиады" -- а ангелыцины и дьявольщины, которым конца нет. -- Мой черный демон отразился в "Ижорском": светлый -- в произведении, которое назвать боюсь: 6 но по моему мнению оно и оригинальнее и лучше "Ижорского" -- даже в чисто светском отношении. -- К тому же терцины, размер божественного Данте,-- слог, в котором я старался исчерпать все, что могу назвать моим познанием русского языка,-- и частная, личная исповедь всего того, что меня в пять лет моего заточения волновало, утешало, мучило, обманывало, ссорило и мирило с самим собою. Это все вещи, которые в "Ижорском" не могли иметь места: там же, может быть, годятся. Сделай, друг, милость, напиши мне: удался ли мой "Ижорский" или нет?7 У меня нет здесь судей: Манасеин уехал, да и судить-то ему не под стать, Шишков мог бы, да также уехал: а в бытность свою здесь слишком был измучен всем тем, что деялось с ним8 . -- Напиши, говорю, разумеется, не по почте: а отдашь моим, авось они через год, через два или десять найдут случай мне переслать. Для меня время не существует: через десять лет или завтра для меня à peu près {примерно (фр.).} все равно. -- Кто это у вас печатает пьесы, очень мне близкие по тому, что в них говорится, хотя бы я немного иначе все это сказал? -- Не Александр ли Одоевский? 9 10 -- Знал ли ты Исандера? Нет? -- Престранное дело письма: хочется тьму сказать, а не скажешь ничего. -- Главное дело вот в чем: что я тебя не только люблю, как всегда любил; но за твою "Полтаву" уважаю, сколько только можно уважать: это, конечно, тебе покажется весьма не многим, если ты избалован бессмысленными охами и ахами! которые воздвигают вокруг тебя люди, понимающие тебя и то, чем можешь быть, должен быть и, я твердо уверен, будешь, понимающие, говорю, это так же хорошо, как я -- язык китайский. -- Но я уверен, что ты презираешь их глупое удивление наравне с их бранью, quoiqu'ils font chez nous le beau temps et la pluie {хотя от них у нас зависит хорошая и дурная погода (фр.).}11. -- Ты видишь, мой друг, я не отстал от моей милой привычки приправлять мои православные письма французскими фразами12. -- Вообще я мало переменился: те же причуды, те же странности и чуть ли не тот же образ мыслей, что в Лицее! Стар я только стал, больно стар и потому-то туп: учиться уж не мое дело -- и греческий язык в отставку, хотя он меня еще занимал месяца четыре тому назад: вижу, не дается мне! Усовершенствоваться бы только в польском: Мицкевича читаю довольно свободно, Одынца тоже, но Немцевич для меня трудненек13. -- Мой друг, болтаю: переливаю из пустого в порожное, все для того, чтоб ты <мог> себе составить идею об узнике Двинском14: но разве ты его не знаешь? и разве так интересно его знать? -- Вчера был Лицейский праздник: мы его праздновали, не вместе, но -- одними воспоминаниями, одними чувствами. -- Что, мой друг, твой "Годунов"? Первая сцена: Шуйский и Воротынский, бесподобна; для меня лучше, чем сцена: Монах и Отрепьев; более в ней живости, силы, драматического15. Шуйского бы расцеловать: ты отгадал его совершенно. Его: "А что мне было делать?" рисует его лучше, чем весь XII том покойного и спокойного историографа!16 Но господь с ним! De mortuis nihil, nisi bene {О мертвых ничего, кроме хорошего (лат.).}. Прощай, друг! Должно еще писать к Дельвигу и к родным; а то бы начертил бы тебе и поболе. -- For ever your William {Твой навеки Вильям (англ.).}.
Je ne Vous recommande pas le porteur de cette lettre, persuadé que Vous l'aimerez sans cela et pour l'amitié qu'il m'a montré pendant son séjour à Dunabourg {Я не рекомендую тебе подателя сего письма, так как уверен, что ты и без этого полюбишь его за дружбу, которую он выказал мне во время своего пребывания в Динабурге (фр.).}17.
Примечания:
PA, 1881, кн. I, с 137--139; XIV, No 527.
1 Помфрет -- замок, упоминаемый Шекспиром в исторической хронике "Ричард II" (акт V, сц. I): "Отправитесь вы в Помфрет, а не в Тауэр".
2 Об этом см. примеч. 2 к предыдущему письму.
3 До Кюхельбекера дошел слух о помолвке Пушкина с Н. Н. Гончаровой, состоявшейся 6 мая 1830 г. Однако динабургский узник не знал, что 28 августа Пушкин вернул Гончаровой ее слово. Свадьба Пушкина с H. H. Гончаровой состоялась позднее, 18 февраля 1831 г.
4 Неточная цитата из Библии (Екклезиаст).
5 Кюхельбекер сравнивает себя с португальским поэтом Луисом Камоэнсом, чей поэтический дар лишь укреплялся под влиянием бесчисленных ударов судьбы.
6 Вероятно, Кюхельбекер имеет в виду свою поэму "Давид".
7 Письма Пушкина к Кюхельбекеру, написанные после 1825 г., неизвестны. У нас нет сведений, сообщил ли Пушкин Кюхельбекеру свое мнение об "Ижорском". В 1836 г. Пушкину удалось издать анонимно первые две части мистерии Кюхельбекера.
8 П. П. Манасеин -- поэт-переводчик, сотрудничавший в СО и в "Литературных прибавлениях к "Русскому инвалиду", общался в Динабурге с Кюхельбекером. А. А. Шишков
Подробнее о судьбах П. Манасеина и А. Шишкова см.: В. Н. Орлов. В. К. Кюхельбекер в крепостях и в ссылке. -- В сб.: "Декабристы и их время", с. 39--40; см. также переписку Пушкина с А. А. Шишковым в т. 1 наст. изд.
9 В ЛГ анонимно были напечатаны стихотворения А. И. Одоевского: "Элегия. На смерть А. С. Грибоедова" (No 19), "Старица-пророчица (Барону Дельвигу)" (No 24), "Узница Востока" (No 26), "Пленник. Элегия" (No 52).
10 "Отрывки из поэмы "Давид" и др.). А. И. Одоевский был двоюродным братом Грибоедова, которого автор "Горя от ума" называл своим "кротким, умным, прекрасным Александром". В письме к В. Ф. Одоевскому от 10 июня 1825 г. Грибоедов писал: "Брат Александр мой питомец..."
11 Отзыв Кюхельбекера о "Полтаве" отличается уклончивой сдержанностью. В своем дневнике от 22 января 1832 г. он писал: "В Бутурлине прочел я описание Полтавской битвы: в самых тактических действиях оной много для воображения, много такого, чем бы поэт мог воспользоваться. У нас отличные два стихотворца, Шихматов и Пушкин, прославляли это сражение, но не изобразили, если бы довел свою "Петриаду" до сей катастрофы, не впал бы в этот недостаток не потому, чтобы был большим поэтом, чем Шихматов или Пушкин, но потому, что даже в одах его заметно большее знание тактики, чем в их эпопеях..." (В. К. Кюхельбекер. Путешествие. Дневник. Статьи. Л., 1979, с. 88).
12 Ср. с письмом В. И. Туманского к Кюхельбекеру от 11 декабря 1823 г.: "... пожалуйста, не приправляй писем своих французскими фразами" (PC, 1875, июль, с. 375). Пушкин, читавший письмо Туманского, сделал в нем приписку, словно вступая в шутливую полемику с автором письма: приписка Пушкина сделана по-французски и по-латыни. Письмо Туманского начиналось словами: "Спасибо тебе, друг мой Вильгельм, за память твою обо мне: я всегда был уверен, что ты меня любишь не от делать нечего, а от сердца". В тексте письма именно эта фраза специально отмечена припиской Пушкина: "Citation de mon nouveau poème. Suum cuique. P." ("Цитата из моей новой поэмы. Каждому свое. П."). Пушкин имеет в виду окончание XIII строфы второй главы "Онегина": "Так люди (первый каюсь я) // друзья". Подробнее об этом см.: Ю. H. Tынянов. Пушкин и его современники. М., 1968, с. 268--272.
13 Из воспоминаний А. Рыпинского, учившегося в Динабурге в школе прапорщиков, известно, что Кюхельбекер читал в подлиннике "Исторические песни" Ю. Немцевича (см.: Писатели-декабристы в восп. совр., т. 2, с. 305, 424).
14
15 К этому времени в журналах были напечатаны следующие сцены из "Бориса Годунова": сцена в келье (MB, 1827, No 1), "Граница литовская" (СЦ на 1828 г.), две первые сцены (альманах "Денница на 1830 г.").
16 Ср. с дневниковой записью Кюхельбекера от 27 сентября 1834 г.: "Несправедливость Карамзина к Шуйскому истинно возмутительна. Я в состоянии написать апологию сего великого человека, которого единственная вина -- несчастие" (В. К. Кюхельбекер. Указ, соч., с. 334). Кюхельбекер имеет в виду прежде всего первую главу XII тома "Истории государства Российского", в которой Карамзин писал: "Василий, льстивый царедворец Иоаннов, сперва явный неприятель, а после бессовестный угодник и все еще тайный зложелатель Борисов, достигнув венца успехом кова {Ков -- злой умысел }, мог быть только вторым Годуновым: лицемером, а не героем добродетели".
17 Кто должен был передать Пушкину письмо Кюхельбекера, неизвестно.