Поиск по творчеству и критике
Cлово "ALEXANDRE"
Входимость: 2. Размер: 59кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 59кб.
Часть текста: и, наконец, докатился до черной журнальной работы у Греча и Булгарина? Да так же, как происходило все в жизни Вильгельма, -- само собою. Альманах его, в который он душу свою вложил, не токмо талант, принес с собой только журнальную брань, долги и убеждение, что литературой жить нельзя. Вильгельм даже неясно понимал, как и чем он жил эти полтора года. Первые полгода после деревни он прожил в Москве. Из-за Дуни. Свидания с Дуней были краткие, немного грустные: мать с теткой сразу разгадали намерения опасного молодого человека, у которого ничего не было, кроме смешной наружности и дурной репутации. Они вели себя с Вильгельмом весьма учтиво, но следили, и довольно счастливо, за тем, чтобы не оставлять с ним Дуню наедине. А устроиться в Москве ему не удавалось. Ходил в гости к князю Петру Андреевичу Вяземскому, поражал его резкостью мнений, и Вяземский умными глазами смотрел на чудака, хлопотал о нем, хотел устроить ему издание журнала, но потом махнул рукой и говорил знакомым: -- В Москве делать ему нечего: надобно есть, а здесь хлеба в рот не кладут людям его наружности и несчастного свойства -- мнительного, пугливого. И прибавлял с сожалением: -- В нем нет ничего любезного, но есть многое, достойное уважения и сострадательности. И Вильгельм переехал в Петербург. Поселился он с Семеном у Миши в офицерской казарме Гвардейского экипажа. Больше негде было. Брат Миша, молчаливый, суровый, с нежностью смотрел на Вильгельма. Он ни в чем его не винил, он сам знал, что жить нелегко. Приходили к брату моряки, и Вильгельм часто с ними разговаривал, что жить так становится невозможно. Суровый, с красным обветренным лицом Арбузов говорил Вильгельму кратко: -- Подождите. Как у Лудовика Каглиостро завелся, так лекарь Гильотэн свою махину...