Поиск по творчеству и критике
Cлово "MONSIEUR"
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Входимость: 1. Размер: 72кб.
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Входимость: 1. Размер: 71кб.
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Часть текста: дряхлый и нюхал флакончик с солью. Кроме того, он был сластена и то и дело глотал из старинной бонбоньерки леденец. Это очень развлекало его, и он с трудом мог сосредоточиться. Впрочем, он вел себя с большим достоинством и только изредка путал имена и события. -- Куда определить Вильгельма? -- Устинья Яковлевна с некоторым страхом смотрела на совет. -- Вильгельма? -- переспросил старичок очень вежливо. -- Это Вильгельма определить? -- и понюхал флакончик. -- Да, Вильгельма, -- сказала с тоскою Устинья Яковлевна. Все молчали. -- В военную службу, в корпус, -- сказал вдруг барон необычайно твердо. -- Вильгельма в военную службу. Альбрехт чуть-чуть сощурился и сказал: -- Но у Вильгельма, кажется, нет расположения к военной службе. Устинье Яковлевне почудилось, что кузен говорит немного свысока. -- Военная служба для молодых людей -- это все, -- веско сказал барон, -- хотя я сам никогда не был военным... Его надо зачислить в корпус. Он достал бонбоньерку и засосал леденчик. В это время Устинька-Маленькая вбежала к Вильгельму. (И мать и дочь носили одинаковые имена. Тетка Брейткопф называла мать Justine, а дочку Устинькой-Маленькой.) -- Виля, -- сказала она, бледнея, -- иди послушай, там о тебе ...
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Часть текста: в тверди чистой, Пролил в дол дрожащий свет; Мы слетелись на совет. 1-й дух Я с юга безводного, С песков, где охотится лев, Где тигра голодного Неистовый слышится рев, Где огненной тучею Над степью сыпучею Кружится и воет сеймум, Где смертию крыл его шум Грозит неминучею. Второй Я же с могилы Жизненной силы, С севера, дому зимы, Родины хлада и тьмы. Там дуновение мраза Создало горы алмаза, Солнца по месяцам нет; Свод же небесный Ночью одет В пурпур чудесный, В радужный свет. Третий Шаман скакал Средь грозных скал В холодной тьме тумана; Содрогся гул; Луну задул Свирепый вопль шамана: Я махом крыл Его убил И созвал псов на тело, С востока ж сам Примчался к вам На слово и на дело. Четвертый С водопадов заката, С кровожадных пиров, Из отечества злата, Из дремучих лесов, Над великой водою Я летел и, когда Море скрылось за мною, Увидал города, Где и в ночь никогда Не прервется ни шепот, Ни тревога труда, Ни страдания ропот. Хор Мир умолк и потемнел, Сон закрыл усталых очи; Мы слетелись в час полночи Для отчета наших дел. Кикимора Спасибо, братцы, за стихи: лихие! Твои хореи, хор, на экосез Велю переложить. Ты, африканец, Нас славным амфибрахьем угостил И рифмою в три склада; в них зверей И бурю выть заставил, и у нас С твоих стихов - в ушах так и завыло. Чудесны дактили твои, лапландец: Продрог я - жару в них нисколько нет. Твои коротенькие ямбы милы, Любезный камчадал: я с них вздремнул; С них список я возьму, и, если мне Не будет спаться, их читать я стану. Твои же анапесты, ирокез, Единственны; клянуся: ирокезы Им в дикости и жесткости уступят! А я решился с...
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Часть текста: смешной наружности и дурной репутации. Они вели себя с Вильгельмом весьма учтиво, но следили, и довольно счастливо, за тем, чтобы не оставлять с ним Дуню наедине. А устроиться в Москве ему не удавалось. Ходил в гости к князю Петру Андреевичу Вяземскому, поражал его резкостью мнений, и Вяземский умными глазами смотрел на чудака, хлопотал о нем, хотел устроить ему издание журнала, но потом махнул рукой и говорил знакомым: -- В Москве делать ему нечего: надобно есть, а здесь хлеба в рот не кладут людям его наружности и несчастного свойства -- мнительного, пугливого. И прибавлял с сожалением: -- В нем нет ничего любезного, но есть многое, достойное уважения и сострадательности. И Вильгельм переехал в Петербург. Поселился он с Семеном у Миши в офицерской казарме Гвардейского экипажа. Больше негде было. Брат Миша, молчаливый, суровый, с нежностью смотрел на Вильгельма. Он ни в чем его не винил, он сам знал, что жить нелегко. Приходили к брату моряки, и Вильгельм часто с ними разговаривал, что жить так становится невозможно. Суровый, с красным обветренным лицом Арбузов говорил Вильгельму кратко: -- Подождите. Как у Лудовика Каглиостро завелся, так лекарь Гильотэн свою махину придумал. У нас заместо Каглиостро -- десяток монахов и одна Криднерша, -- так будет же у нас и десяток Гильотэнов. Вильгельм слушал его с удовольствием. Часто бывали у Миши старшие матросы, Дорофеев...
Входимость: 1. Размер: 72кб.
Часть текста: 4 января Нравится мне очень, что в "Сыне отечества" какой-то Н. И. П. (вероятно, Николай Иванчин-Писарев), 3 нападая на осмелившихся не ахать и не удивляться необъятной мудрости Карамзина, говорит о завистливой посредственности и под уровень этой посредственности подводит - кого же? Аристофана, одного из величайших гениев всех времен и народов! Дай бог всякому Аристофанову посредственность - тогда авось обойдемся и без зависти! Комедия "Смешны мне люди" 4 должна быть не дурна; в двух сценах, напечатанных в "Сыне отечества" на 1829 год, много хороших стихов, но довольно натяжек и пустословия. Подражание слогу Грибоедова очень заметно. Наконец могу сказать, что 1 января я опять принялся за своего "Сироту"; сегодня я в первый раз продолжал работу с удовольствием. 5 января Прочел сегодня в "Сыне отечества" отрывок романа Порфирия Байского "Гайдамак"; 5 в нем много живости и бойкости, хотя подражание в образе изложения романам Вальтера Скотта и слишком заметно. 6 января "Любовь на Севере" г. Клаурена 6 из глупейших глупостей, какие мне...
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Часть текста: все это станет". Тетка Брейткопф была тоже довольна. Когда длинный Вилли приезжал к ней в Екатерининский институт вечерком, с литературного собрания, тетка смотрела на него с удовольствием и накладывала в кофе столько сливок, что рассеянный Вилли давился. В самом деле, кто бы мог думать, что у Вилли окажутся такие способности, что мальчик будет в первых рядах, печататься, несмотря на свои Dummheiten 10 , в лучших журналах и вести дружбу с Жуковским и еще там разными литературными лицами, которые, однако, иногда имеют значение! Устинья Яковлевна могла наконец успокоиться, сама тетка Брейткопф поверила в Вилли. Молодой человек пойдет далеко, и вообще дети, благодаря бога, устроены: младший, Миша, служит во флоте, в Гвардейском экипаже, и тоже подвигается по службе, Устинья вышла замуж за Глинку, Григория Андреевича. Григорий Андреевич хоть и со странностями, но любит Устиньку без памяти, и тетка непременно в этом же году поедет летом к ним в Смоленскую губернию, в Закуп. Небольшая, но превосходная усадьба. Вильгельм пил сливки с усердием. Столь же усердно писал он стихи, столь же усердно воспитывал Мишу Глинку, который был отъявленным лентяем, и неуклонно появлялся во всех гостиных, возбуждая перемигивания. К прозвищу "Глист", которое дал ему когда-то Олосинька Илличевский, присоединилось теперь в гостиных еще "Сухарь". Последнее было даже обиднее, потому что глист бывает у всех национальностей, а сухари пекли по преимуществу немцы-булочники. Но задирать его боялись, потому что Сухарь сразу вспыхивал, глаза его наливались кровью, и неосторожному обидчику грозили большие...
Входимость: 1. Размер: 71кб.
Часть текста: крестьяне говорят по-провансальски, горожане все знают по-французски, и чуть ли не лучше, чем по-итальянски. "А темно-голубое небо? А рощи агрумиев? 2 etc. etc. etc.?". Мы с тобой видели в Крыму, в Адрианополе, в Грузии небо ничуть не хуже итальянского, а гранатовые рощи, сто верст южнее Тифлиса, стоят здешних лимоновых и померанцевых. Все же скажу откровенно: и мое сердце бьется сильнее при мысли, что я в Италии. Но оставим писать: об Италии, о которой столько писано, без общих мест - невозможно; общие же места для меня почти страшнее турецких пуль, по милости которых живу в Ницце и лечусь. Эту последнюю фразу отошли прямо в какую угодно повесть вашего модного писателя - Марлинского. Ты, впрочем, небольшой охотник ни до фраз, ни до модных писателей. Скажу же тебе просто, что мое здоровье поправляется. Головная рана совсем уж закрылась; однако ношу еще повязку: врачи велят мне остерегаться простуды, чтобы не приобресть такого ревматизма, с которым едва когда и расстанусь. Верю им; но более ревматизма пугает меня чрезвычайная раздражительность нервов: она во мне противится всем усилиям искусства и даже рассудка... (рассудок, по-моему, в этой болезни гораздо действительнее всех возможных врачебных пособий). Особенно смутила меня одна чудная встреча... Только ради дружбы, не показывай никому этого письма: было бы досадно, если бы...
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Часть текста: множество ключей и родников: некоторые из них теплые. В Э не менее остатков древности, нежели в Авиньоне и в других городах Южной Франции. Более всего поразили меня огромные {Они, однако же, меньше украшающих Казанский собор.} столпы из красного гранита, которые теперь находятся в одной из Эских церквей - и совершенно целы. Но Э приятен и в других отношениях: широкие чистые улицы украшены аллеями; одна из mix напоминает в уменьшенном виде прекрасную берлинскую улицу Unter den Linden. Вообще Э имеет какое-то сходство с столицею Пруссии, и можно подумать, что Э часть Берлина, перенесенная в Прованс волшебником. В городской думе видели мы памятник, воздвигнутый великому Виллару {1} его сыном: оба они были королевскими наместниками в Провансе. Известно, что имя крещения Виллара было Гектор; надпись на памятнике следующая: Hic novus Hector, quern contra nullus Achilles. {*} {* Новый Гектор восстал, и нет на него Ахиллеса (лат. Пер. В. Кюхельбекера).} Мы обошли весь город и в каждой улице встречали следы римского владычества: развалины, надписи, целые здания; опасаясь пропустить что-нибудь важное, касающееся до древностей Прованса, я подходил ко всем старым строениям, если только где...